— Густав, оставь парня в покое, — вздохнул трактирщик, которому надоело слушать всё, что начал выплёскивать на меня кузнец во время перерыва в тренировке.
— Как будто он заслуживает другого! — желчно ответил кузнец.
— Какая муха тебя сегодня укусила? — сплюнул толстяк. — Мы обязаны ему в последнее нападение тварей. Если бы не он, все бы там остались. Успокойся!
— Он подкатывал к Фриде, когда та ещё жива была, но та его отшила, — фыркнул седой пекарь, вытирая пот. Мужику уже было под шестьдесят, тренировки давались ему нелегко.
Я же стоял, пытаясь отдышаться и вникнуть в их слова. Язык благодаря оставшейся памяти парня мне давался очень быстро. Но всему есть свои пределы. Даже их диалог, я скорее додумал. И то, что я понимал, заставляло беситься всё сильнее и сильнее.
— Парень тут причём? — поднял бровь трактирщик.
— Запала она ему сильно. Красива была, чертовка. Блондиночка, фигурка точёная, как у аристократки. Как глянет своими голубыми глазищами, так сразу за душу брала, — восхищённо продолжил седой пекарь, прищурив глаза.
— И сгорела за месяц, после того, как родила ЭТО, — зло сплюнул в мою сторону кузнец.
— Нахер иди! — с трудом сдерживая подступающее бешенство, процедил я.