На высоких склонах, подставлявших свои бока яркому свету Анора, ровными рядами тянулись королевские виноградники, светло-зеленой брошью выделяясь на фоне темных буков и вязов. Ровные ряды опоясывали холм, насколько хватало глаз; лозы сплетались меж собой, образуя арки, не пропускавшие сквозь резные листья солнечный свет. Тингол любил прогуливаться здесь, наблюдая за ростом винограда, отмечая каждую новую плеть, обвивавшую тугой ствол, любуясь изумрудными и насыщенно-фиолетовыми ягодами. Здесь мог ходить он часами, вдыхая густой приторный аромат, вслушиваясь в гул сока, бегущего по изогнутым стволам, внимательно разглядывая малейшие изменения в листах, срезая больные и пожухлые. Это была его отдушина, его увлечение, которому, наряду с охотой, Владыка Дориата предавался с особенным удовольствием.
Вот и сегодня он с наслаждением бродил по виноградным коридорам, скрытый в зеленом сумраке, вооружившись небольшими садовыми ножницами. Пара садовников следовала за королем на почтительном расстоянии, подбирая срезанные сухие ветви в плетеные корзины. Однако, как ни любил Тингол свои виноградники, времени на них он мог выделить совсем немного, поэтому каждый свой визит король проводил с максимальной пользой, отвлекаясь от всех дел и забот. Но приходил в эти моменты в такое спокойное и благостное расположение духа, что просить его тогда можно было обо всем, смело ожидая положительного ответа.
Этим воспользовалась в свое время Лютиэн, уговорив отца простить ее после выходки с любимым жеребцом. Этим-то сегодня собирался воспользоваться и Келеборн, собравшийся просить у Владыки благословения на свой брак. Несмотря на то, что Тингол оставлял строгие указания относительно того, кто может и не может беспокоить его в садах, Келеборн, как родственник короля, имел доступ к нему в любое время, поэтому беспрепятственно прошел мимо стражи, нырнув в ароматный полумрак зеленых переходов. Сердце колотилось тяжело и гулко, стуча где-то в горле. Думать о том, что может произойти, откажи в его просьбе Тингол, Келеборн даже и не хотел, но мысли угодливо рисовали картины изгнания из Дориата, скитания с молодой женой по землям Белерианда… Возможно, они смогут найти приют у Финрода, он точно не откажет…
С этими мыслями Келеборн брел по лабиринту, не замечая, как замедляется его шаг; отчаяние постепенно овладевало его разумом. Погруженный в свои мысли, эльф едва не врезался в Тингола, давно заприметившего растерянного племянника, бредущего ему навстречу.
— Что смогло так опечалить воина, что он в упор не видит своего Владыку? — насмешливо спросил Элу, заставляя Келеборна вздрогнуть от неожиданности и поднять глаза на короля. Поспешно склонившись перед Тинголом, эльф выпрямился и в отчаянии понял, что все заготовленные слова вылетели из головы под ясным ярко-зеленым взглядом.
— Случилось что-то серьёзное? — слегка нахмурился Тингол, настороженно глядя на растерянно молчавшего и побледневшего эльфа.
— Нет, Ваше Величество, но мне надо поговорить с вами, — взял себя наконец в руки Келеборн, тяжело вздохнув, как перед прыжком в ледяную прорубь. — Я пришел просить благословения на мой брак с Алатариэль, дочерью Финарфина.
Выпалив это, он замолчал, тяжело дыша и тревожно ожидая ответа своего Владыки. Томительные секунды растягивались в часы, сотни отчаянных мыслей успели родиться и умереть в голове, пока Келеборн напряженно ждал ответа. Тингол же, казалось, задумался надолго, отрешенно вперив взгляд в висевшую напротив него светло-зеленую гроздь. Наконец он медленно потянулся к ней и отщипнул порченую черную ягоду, притаившуюся в тесноте зелени. Отбросив гнилушку, король покачал головой, заставляя похолодеть от страха замершего Келеборна.
— Ты просишь меня о браке с нолдиэ, зная мое отношение к роду Финвэ, — тихо проговорил Элу, поворачиваясь к молодому эльфу. — Не боишься ли ты моего гнева, моей немилости? Насколько сильны твои чувства?
— Мои чувства ненамного слабее ваших к королеве, — дерзко ответил потерявший надежду на благополучный исход Келеборн. — И я готов принять вашу немилость и даже изгнание, но от выбора своего не отступлюсь, — он поднял твердый взгляд на короля, ожидая приговора.
Тень понимания промелькнула на исполненном величия лице, легкая усмешка коснулась тонких губ. Тингол кивнул, будто прочел в голубых глазах все, что не было произнесено вслух, и отвернулся, возвращаясь к созерцанию своего урожая.
— Я не люблю нолдор, это правда, — мягко прозвучал в густом воздухе его голос. — Но это не повод запрещать моим подданным следовать велению своего сердца.
Тингол тонко улыбнулся, услышав за спиной вздох облегчения, сорвавшийся с губ Келеборна.
— Я не могу отказать в благословении сердцам, что так тянутся друг к другу. Полагаю, разрешение Финрода вы уже получили? — Он развернулся, успев поймать взгляд, полный благодарности. Келеборн поспешно замер в глубоком поклоне, искренне благодаря Владыку. Отпустив племянника взмахом руки, Тингол долго и задумчиво смотрел тому вслед, раздумывая над тем, что ему невыразимо повезло и не пришлось просить разрешения у родни Мелиан.
***
Пышный праздник заполнил все уголки Менегрота, не оставив равнодушным никого из дориатрим. Прекрасная золотоволосая невеста и любимец двора Келеборн, по всеобщему мнению, были идеальной парой, невзирая на происхождение Алатариэль. Коридоры и переходы украсились цветами; их пышные гроздья свешивались с потолка, а нежные лепестки кружились в воздухе и оседали на пол. Яркие светильники мягко мерцали в розовом и белоснежном цветочном кружеве, как крохотные звезды. Сотни фонтанов искрились в их свете, маня присесть на мраморный бортик. Главный зал Менегрота сиял ярче света Анора, отражаясь в драгоценных камнях, переливавшихся на стенах. Огромные ветви бука, раскинувшиеся над тронами, прятали бесчисленных птиц, поющих нежные песни и перепархивающих с ветки на ветку. А над головой вместо потолка разверзлось бескрайнее звездное небо.
Элу и Мелиан восседали на высоких резных тронах, благодушно взирая на своих подданных. Финрод сидел рядом с ними, на ступеньку ниже стоял небольшой трон, принадлежавший Лютиэн. Сейчас он был пуст — принцесса не любила сидеть здесь, предпочитая на празднике танцевать и петь. Свадьбы часто игрались в Менегроте, но ни одна в пышности не могла сравниться с этой. Молодожены не сводили друг с друга сияющих глаз, не размыкая рук, которые соединили Финрод и Тингол.