— Анисия!
В зал неспешно спускался хозяин, невысокий жилистый старик с пронзительными серыми глазами. Длинные седые волосы перетянуты черной лентой. Породистое лицо не смогли испортить даже многочисленные морщины. Старомодные коричневые бриджи, такой же камзол, из-под которого выглядывает безупречно белая сорочка, туфли с медными пряжками — вот и весь Франц Врочек. Завидев Бальтазара, хозяин немедленно рассыпался множественными приветствиями и, подцепив мой ночной кошмар под локоть, увлек вглубь лавки в хозяйский кабинет.
Едва за Вильком захлопнулась дверь, я с тяжелым вздохом расслаблено растеклась по креслу.
— Душа моя, с этим нужно что-то делать, — озабочено произнесла Ася, наблюдая, как я заедаю пережитый стресс выуженным из стола шоколадом. — Если так и дальше пойдет — ты угробишь себе нервы и испортишь фигуру!
— Невозможно испортить то, чего нет, — философски отмахнулась я, — а мои нервные клетки погибли ещё в студенчестве.
Призрак укоризненно посмотрела на меня. Она почему-то считает мои пять с половиной футов и невыдающиеся округлости идеальной фигурой, тогда как я вижу в зеркале исключительно костлявую вешалку.
— И все же, с чего ты так трясешься перед этим пижоном? — сварливо буркнула Анисия, — неодобрительно поглядывая на дверь кабинета. — Надо собраться с силами и взять куця за рога!
— Не могу, — плаксиво вздохнула я, — он для меня как василиск для лягушки. При нем я чувствую себя такой дурой... как шесть лет назад, будто я не мудрая двадцатитрехлетняя девица, а семнадцатилетняя дуреха, которой не пришло в голову ничего лучше, как потащиться на закате писать Кипелленские топи в двух верстах от города. И если бы не Вильк, приведший туда на практику группу студентов, гнили бы мои косточки где-нибудь в торфянике. Наверняка, после всего случившегося пан Бальтазар не раз желал переиграть ситуацию. Теперь-то он точно не кинулся бы спасать жизнь орущей благим матом девчонке, улепетывавшей от голодного топляка. А вот тогда, шесть лет назад, сделал это не раздумывая... наградив меня неистребимым чувством вины и вилькофобией, — я выпалила всё на одном дыхании, будто на долгожданной исповеди, и тиски стресса чуть ослабили железную хватку.
— Ничего, — призрак ободряюще взмахнула прозрачной рукой, вырывая из тягостных воспоминаний, — мы что-нибудь придумаем.
Из личных записок Бальтазара Вилька, мага-припоя ночной стражи