Из личных записок Бальтазара Вилька, мага-припоя ночной стражи
Шляхтичи Ночвицкие сделали имя и состояние на создании и продаже сверхпрочных, нерассхыхающихся деревянных корыт, по названию которых семейство и получило фамилию. В ночвах стирали белье, купали детей и даже кормили поросят по всей Растии. В них же зимой ребятня каталась вместо саней, после чего сверхпрочное корыто удостаивалось огненного погребения в печи, а малолетние озорники — ремня, потому как от обычного, вырезанного кустарем-столяром корыта, оно отличалось только вытравленным клеймом Ночвицких, а стоило на порядок дороже, наверное, из-за дивной формы. «Дабы водица облекала нутро упруго», как значилось в инструкции, прилагаемой к корыту. О том, чье же нутро облекает водица, инструкция скромно умалчивала.
Усадьба Ночвицких занимала два квартала на северо-западе Кипеллена. Её окружал огромный парк с редкими видами деревьев и кустарников для целебного дыхания, прекрасными аллеями для вечерних прогулок, каскадными озерами для катания на лодках и многочисленными беседками для уединенных разговоров. Чтобы пробраться через парадные ворота, выходящие на запруженную экипажами Масельную площадь, и добиться аудиенции у главы семейства Ночвицких потребовалось бы часа три-четыре. У нас столько времени не было, поэтому остановив экипаж подальше от всеобщей суеты, мы вышли к неприметной калитке со стороны Каганчикова переулка.
Казик клялся, что ходил этой тропинкой много раз, и, раскрасневшись, что-то бормотал себе под нос.
Тёмный парк встретил нас сырой прохладой, покоем и неправдоподобной тишиной. От того шелест листьев под сапогами раздавался на половину Кипеллена, и смог бы перекрыть набат на колокольне храма Четырех Пресветлых.
— Не туда идём, — заворчал через некоторое время Марек.
— Мне лучше знать, — огрызнулся Казик.
Я недовольно постучал тростью об землю.
— Дорога́ каждая минута.
— Я уверен, что нам туда…
Рыжий не успел договорить. Надсадный, полный ужаса вопль, разломил тишину осенней ночи, прервав его уверенное заявление.
Мы бросились на звук. Мои «мальчики на побегушках», благодаря своему опыту в суетливом метании туда-сюда и моей повреждённой ноге быстро оторвались, но я ковылял изо всех сил.
За кустами из мрака протаяло неровное пятно света. Изогнутый фонарь почти касался крыши беседки, будто пытался заглянуть внутрь. Между изящными колоннами мелькнул тёмный силуэт. Я мог бы поклясться, что это девушка, но разглядеть не успел, помощники закрыли всё своими широкими спинами.
— Ничего не трогайте! — крикнул я, догоняя их.
На пороге беседки, скорчившись, лежал мужчина. Тёмное пятно расширялось, заливая камзол и пропитывая рубаху. Я наклонился, прижав пальцы к шее. Под кожей испуганно билась вена, отстукивая рваный ритм. Живой! Это большая удача. Я мельком взглянул на исполосованное лицо, но узнать несчастного не смог. Сложив пальцы «кошачьей лапой», я выдохнул коротенькую формулу, останавливая кровь.
— Марек, помоги ему, — на ходу кинул я, — Казик, за мной! — и ринулся сквозь заросли жасмина к живой ограде за беседкой.
Продравшись сквозь засохшие ветки, я уловил движение во мраке и замер. Если у меня ещё и были какие-то сомнения насчет твари, то теперь они рассеялись окончательно. Её силуэт расплывался в неверном лунном свете. Существо уже не походило на девушку, только длинные волосы ещё развивались за спиной, но и они быстро превращались в щупальца, каждое из которых завершалось когтем-крюком. Оно ловко, как кошка, вскарабкалось на крышу конюшни, и поскакало по коньку, отталкиваясь всеми конечностями.
Я с сомнением взглянул на ржавую лестницу.
— Не догоним!
— Мы догоним! — гаркнул над ухом, подбежавший Марек.
— Рехнулся? — я только рукой махнул. — Она ж тебя, как кутенка!.. Почему пострадавшего оставил? Я что приказал?
— Его врачевать надо, я ничем не помогу, — выпятив губу, ответил рыжий.
— Всё сам, — забормотал я, поворачиваясь к беседке. — Казик, гляньте, куда эта дрянь рванула. Не приближайтесь! Держитесь в виду! Гоняться за нею не ваше дело! — За спиной заскрежетала лестница.
Я скороговоркой нашептывал формулу левитации, подкрепив её ночным зрением. Похоже, сегодня предстяоло побегать по крышам.
— Мы справимся! — пробасил Казик, быстро поднимаясь к крыше.
Второй уже карабкался следом, ловко цепляясь руками. Я бросился за ними. Подтянулся на руках, давая потоку воздуха вытолкнуть меня наверх почти без усилий. Мои горе-помощники уже успели рвануть вдоль конька. Идиоты! Получат у меня по первое число! Кому сказано держаться в виду! Я добавил света, запустив в небо световой пульсар. Конюшню озарило яркой вспышкой. Высветились замшелые трубы и прогнившие кое-где деревянные пластины заменяющие черепицу. На дальней стороне крыши неуверенно переминались с ноги на ногу мои помощники. Чего они там застыли? Доберусь я до них, получат больше, чем унесут. Год будут холодную по ночам охранять!