Из личных записок Бальтазара Вилька, мага-припоя ночной стражи
Всех, кто считает, что если рано встанет, то кто-то чего-то ему подаст, следует четвертовать! А само утро отменить официальным указом — как самое паршивое время. После ночной схватки на крыше и нелепой гибели Казимира, я и вовсе почти не сомкнул глаз, задремав под самое утро за столом. Столько бессмысленной возни: сначала на конюшне, потом в саду у беседки. Бесполезный опрос единственного свидетеля, который ничего не разглядел в темноте. Стражники прочесали ближайшие улицы, и я помогал чем мог, но особых следов мы так и не обнаружили, установили только направление. Словно сама судьба была против, чтобы убийца моего помощника нашлась. Перед глазами стояло удивленное, совсем еще мальчишеское, лицо Казимира. Нелепое выражение, застывшее вечной маской бесполезной смерти, не давало мне провалиться в спасительную бездну сна. В его смерти виноват я...
От стука затряслись стены, по крайней мере, так мне показалось. Он громогласным эхом разлетелся по дому и выскочил в каминную трубу.
Меньше всего хотелось принимать незваных гостей в столь ранний час. Пусть на моём крыльце соберётся хоть весь городской совет во главе с градоначальником, я не двинусь с места. Они Казика к жизни не вернут, только всю душу вымотают. Поэтому, когда домовой Пронька высунулся из-под веника и заикнулся «что стучат в дверь», я только отмахнулся и закрыл голову руками, прижав лоб к столу.
— Там, это… юная гостья там, — задёргал за рукав домовой.
— Да хоть сама Огнева в неглиже, — буркнул я.
— Прогнать? — переспросил Пронька.
Я зарычал. Ну что за манеры! Придётся идти самому, а то этот увалень чего доброго и правда нахамит незванной гостье. Не открывая глаз, я встал из-за стола, поправил халат и затянул пояс. Лестница заскрипела под ногами. Семь ступеней: первая прогибается, на второй новая доска. Жизнь состоит из мелочей застревающих в памяти. Многие сыщики недооценивают их ценность, но без мелочей преступления не раскроешь. Почему тварь не сбежала? Зачем напала на моих помощников, убила и направилась в центр города? Я помял виски, и тяжело вздохнув, открыл дверь, приготовившись услышать торопливое щебетание утренней просительницы.
Только я поторопился. Услышать что-нибудь вразумительное, мне не грозило. На пороге, комкая тонкими пальцами отвратительную горчичную шаль, стояла молчаливая гостья... Нет, не Смерть — её визиту я бы даже обрадовался, получил бы долгожданный отдых, но ко мне притащилась косноязычная девица из лавки Врочека. Глядела, как на упыря, и дрожала, как хвост дворовой собаки.
— А... э-э... бэ... мэ... — нечленораздельно выдавила она, собираясь рухнуть без чувств.
— Я алфавиту не обучаю! — недовольно буркнул я. — Желаете чего-нибудь другого? Может уже выполнили рисунки и хотите сдать работу?
Девица выкатила глаза и покачала головой. Хоть что-то понимает. Я вздохнул.