Я кладу в рот детский нос стараюсь проглотить хрящ не разжёвывая, но все ровно чувствую вкус горьких сладких соплей мертвого ребенка.
Я чувствую, как номер 1000 отделяется от моих ребер. Я незаметно поворачиваю голову влево и вижу, что он наконец отмерз и освободился от нас с Отто. Нам повезло что прямо перед нами в подвале столовой стоят бочки с Сидором. Благодаря им здесь намного теплее, чем с наружи.
Я доедаю лицо оставив лишь полоску вокруг глаз. Каждый раз, когда мне удаётся добыть лицо я оставляю эту часть напоследок. Это дает мне уверенность в том, что я не взгляну ни на кого ненароком во время еды. Если жопа-гоблинам покажется что ты смотришь на другого ребенка сиди он хоть за 30 столиков от тебя, вас могут обвинить в сговоре.
Музыканты лупят по инструментам перекрикивая нестройную мелодию. Они скандируют слоган неоновыми буквами, выведенными над входом в Освенцим:
- Игрушки приносят свободу, игрушки приносят свободу, игрушки приносят свободу. - Это означает что завтрак окончен. Пора приниматься за работу. Пора делать игрушки.
Глава 3
На выходе из столовой я наклоняюсь к правому уху Отто и спрашиваю:
- Что ты ел? - На землю падают черные снежинки, в форме свастики.
Отто почти никогда не говорил ни слова до завтрака и после работы. Так что времени между ними единственная возможность для меня поговорить с братом. Он все время молчит и худеет с каждым днём.
Жопа-гоблины запрещают рабочим разговаривать.
Он становится всё худее и худее мертвый ребенок ростом в полтора метра.
- Что ты ел Отто?
Он молчит пытается отойти в сторону, но мы с ним сросшиеся он не может уйти.
- Ну же скажи, что ты ел? А я расскажу тебе что ел я.
- Номер 999 я буду вынужден сообщить о попытке диссидентства.
- Не о чём ты не сообщишь, ты не, будешь доносить на собственного брата. Не забывай куда я туда и ты.
Мы стоим в очереди на распределение работ и ждём. Очередь двигается быстро. Каждый ребенок берёт карточку и отправляется в тот отдел игрушечного сектора, который на ней указан. Если его конечно не направят в хирургическое отделение. Жопа-гоблин, который раздаёт эти карточки постоянно нас посылает с Отто в разные отделы. Хотя мы физически не можем быть в двух местах одновременно. Даже Адольф этим грешил, может быть это происходит по недосмотру, или же мы сами того не зная являемся участниками какого-то дьявольского эксперимента. Каждое наше действие наблюдается и фиксируется, а в один прекрасный день за нами явятся адские хирурги с бензопилами. Большинство сиамских близнецов и одной ночи не успевают провести в бараках, их сразу отправляют в разделочную.
Я подношу карточку к глазам и вглядываюсь в закорючки. Сегодня меня решили направить в хирургический корпус. Это произошло в первые. Здешние хирурги — это доктора смерти. Отто бросает беглый взгляд на свою карточку и тянет меня за собой.
- Куда мы идём? - Спрашиваю я.
Он показывает мне свою карточку. Я пытаюсь сфокусировать на ней взгляд, но не разбираю что в ней написано.