Глава 10
Сегодня распределением работ тоже руководит Белый Ангел. Он стоит под мигающей лампочкой, которая раскачиваться на ветру. Когда к нему подходит Отто он издает гудок: Туууу! Вместе того чтобы взять следующею карточку из стопки он достает из кармана пустой бланк и что-то на нем пишет. "Приказ Доктора”.
Отто, опустив голову отходит от меня. Белый Ангел тоже даёт мне особое поручение. Я должен идти на велосипедную фабрику. Шлепая по грязи, я догоняю Отто.
- Дай посмотреть твою карточку, - Говорю я.
Он протягивает мне листок, но чернила на нем уже смазались.
- Хирургическое отделение, - Говорит он, - Я иду в хирургическое отделение. - Затем он уходит. Впервые в жизни мы работаем порознь.
Я устало тащусь на велосипедную фабрику, другие дети торопятся на свои рабочие места. Даже несмотря на бурю многие из них останавливаются чтобы внимательно меня рассмотреть. Под навесом стоят несколько Жопа-гоблинов и пьют сидр. Когда я прохожу мимо некоторые из них начинают перешёптываться и показывать на меня пальцами.
Я стою перед велосипедной фабрикой и дрожу с головы до ног. Свет везде выключен. Я спускаюсь по лестнице, цепляюсь когтями за стены колодца и кричу:
- Эй, здесь есть кто ни будь? - ответа нет.
Я стучусь в дверь. Снова тишина. Я поворачиваю дверную ручку, дверь скрипит. Мой пропуск представляет собой склизкий ком с растекшимися чернилами.
Если я сейчас не наткнусь на Жопа-гоблина меня подвергнут Сучьему смерто-убийству. Даже несмотря на то, что Белый Ангел наблюдает за мной после операционным поведением. Я захожу внутрь закрываю дверь иду к углу, где обычно стоит надзиратель. Шарю руками пока не нащупываю цепочку от электрической лампочки. Тяну за цепочку пока в помещение не начинает мигать тусклые огни.
Когда конвейер приходит в движение лампы перестают мигать. Я оглядываюсь чувствуя, что я здесь не один. Белый Ангел не мог допустить ошибку, направляя меня на велосипедную фабрику он хотел, чтобы я пришёл сюда. Я часть эксперимента. Особый проект, подопытный кролик.
Наверняка Жопа-гоблины сейчас наблюдают за мной. Записывают мои действия. Инстинкт подсказывает мне что я должен воспользоваться этой возможностью чтобы воплотить мечту Отто. Сделать велосипед и выехать на нём в лабиринт.
Если Жопа-гоблины ищут перемены в моем поведении, то непослушание повлечь за собой смерть. Они не станут расковать и сохранять жизнь опытному образцу. Основной инстинкт которого непослушания.
В глубине моего мозга загораются красные лампочки. Я начинаю бегать по комнате и размахивать руками. Я должен найти велосипед. Уже готовый велосипед.
За катание по лабиринту Жопа-гоблины приговорят меня к смерти, но, если я представлю это как результат их генетических экспериментов они мной заинтересуются. Я выиграю ещё какое-то время.
Из груды костей торчит руль и половина колеса. Я взмахиваю руками, растопыриваю пальцы и начинаю копать. Дети чьи кости и органы пошли на изготовление этого велосипеда уже не дети и я тоже уже не ребенок. Все мы были детьми до прибытия в Освенцим, но постепенно мы стали чем-то другим.
Сидором, велосипедами, гоблинами, едой для заключённых секс куклами... Никто не остался ребенком. Я выкапываю велосипед и выкатываю его к посту надзирателя.
Ржавая дверь идёт в подземный лабиринт. Я прислоняю велосипед к стене и поворачиваю ручку в форме свастики. Дверь распахивается. По обеим сторонам туннеля горят цветные лампочки. Откуда-то из другого конца коридора, эхом доносится гоблинский смех. Я хватаю велосипед и поднимаю правую ногу чтобы сесть на него. Чувствую резкую боль в уничтоженном яичке, прикусываю язык и начинаю крутить педали пока не дали.