- Да, но не в таких условиях. Даже опытному капитану было бы трудно сориентироваться в нашем положении, а мне...
- Черт бы тебя побрал, - прервала Джейн. - Мы доверяли тебе. Ты обещал веселый тропический отдых. Ты сказал, что знаешь океан как свои пять пальцев. И что теперь? Будь ты проклят!
- Джейн, пожалуйста, успокойся, - сказала Колетт умоляющим голосом. - Пожалуйста. Нам нужно держаться вместе.
- Просто вывези нас отсюда, - плакала Джейн.
- Я думаю, она права, - мягко сказала Колетт. – Где угодно оказаться лучше, чем торчать посреди океана.
- Нет, - сказал Оскар. - Это безответственно и граничит с самоубийством. Нас может занести куда угодно.
- Мы в аду, - сказала Джейн. - Мы, блядь, сдохнем в этом аду. Нам пиздец.
Колетт протянула руку и коснулась руки Оскара, сжав его пальцы.
- Пожалуйста, Оскар, нам нужно хотя бы отплыть отсюда.
Он не мог ей отказать, и она это знала. Девушка уже бесчисленное количество раз добивалась своего подобным образом. Оскар вернулся в кресло капитана и завел мотор, ведя лодку сквозь тьму. Безлунное небо не давало никаких подсказок, в каком направлении двигаться, чтобы найти сушу. Ничто, кроме грохота мотора лодки, не нарушало спокойной ночи, и, слепо ориентируясь в темноте по мере того как становилась все холоднее, парню казалось, что он остался один на чужой планете, покинутый и забытый.
Глава вторая
Один в раю
Оскар проснулся сидя в капитанском кресле, а на его колене сидела морская птица мандаринового цвета. Птица клевала полосатым зелено-фиолетовым клювом шнурки его плавок. Он поднял правую руку, чтобы отмахнуться от птицы, но тут его пронзила боль. Из-за неудобной позы, в которой он отключился, его спина, плечи и руки затекли и стали жестче, чем хрупкая коряга.
Зажав веревочки клювом, птица уставилась на него своими большими желтыми глазами.
Она издала дружелюбное чириканье, как бы говоря: "Доброе утро".
Ее блестящие глаза-бусинки словно говорили о том, что она друг, а не враг.
Оскар рассмеялся.
- И тебе доброе утро.
Хотя его тело болело, птица создавала иллюзию тропического рая. Когда Оскар осмотрел окружающую обстановку, он на мгновение усомнился в том, что жив. Лодка дрейфовала на чистом мелководье у сверкающих, нетронутых песков прекрасного острова.
Он задумался, как долго продолжалось плавание после того, как он отрубился. Сколько миль отделяло их от места, где затонула лодка его отчима? Где все остальные?
Колетт, Джейн, Аллен... и Че.
Оглядевшись, он обнаружил, что палуба пуста. Единственным следом его друзей была куча окровавленных полотенец. И багор.
Страх и озабоченность смешались с ощущением чего-то похожего на желудочный грипп. Оскару сразу представилось, как с Колетт стряслось что-то ужасное. Он добивался ее расположения в течение нескольких лет. Это была та поездка, когда наконец-то выдался шанс завоевать ее сердце. Парень прислушался, надеясь, что девушка в трюме.
Тишина, царившая на судне, пронизывала холодом. Внезапно великолепное утро показалось ему угрожающим.
Он оглядывался по сторонам, настороженный и напряженный.
Маленькая оранжевая птичка порхала вокруг его плеч и весело клевала короткие волосы, ниспадающие на мочку уха. Он похлопал птичку по голове указательным пальцем. Птица чирикнула. Казалось, она улыбается ему.
Могут ли птицы улыбаться?
Оскар так не думал, но готов поклясться, что эта улыбалась.
Палуба была забрызгана кровью.
Его друзья, скорее всего, мертвы. Он был совсем один.
- Думаю, теперь мы с тобой вдвоем, малыш. Придется придумать тебе имя.
Птица чирикнула, как бы соглашаясь.
- Что ты скажешь, если мы назовем тебя Габриэлем? Габриэль, приветствующий меня в раю.
Птица вцепилась своими крошечными лапками в его плечо.
Звук шагов на лестнице заставил его напрячься.
Пират идет за мной.
Он потянулся за багром.
Глава третья
Наш собственный остров
Оскар держал багор наготове, понимая, что слишком измучен и измотан, слишком слаб, чтобы дать отпор. Пират несколько часов болтался в кишащих акулами водах, потерял ухо и, возможно, руку из-за его удара багром, но все еще был жив. Казалось, ничто не могло остановить этого человека.
Появление Колетт и Джейн обезоружило Оскара. Он уронил багор и разрыдался от восторга.
- Ты очнулся! - Сказала Колетт.