Да, полет на спине у дракона, это доложу я вам, не безумные скачки по болотом на спине у Кразявра. Да и с полетом на сороках не сравнить. Барталамео напряженно думал, на что похоже это парение высоко-высоко в небе. Даже облака на которые привычно смотреть задрав голову теперь плыли внизу, закрывая и вновь показывая зеленые ковры лесов, рассеченные извилистыми лентами рек, зеркальные озера, сероватые пятна болот и перелесков. А впереди, если напрячь взгляд, видны синие контуры гор. Глаза слезились от напряжения и ветра.
Здесь, над облаками оказалось гораздо холоднее, чем на земле. Вроде ближе к солнцу поднялись, а стало морознее. Хнуги и Лумми укутались плащами и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Пузырь тщательно закрепленный на спине у Фердинанда, слабо поблескивал в лучах солнца. Синие прозрачные крылья дракона размеренно поднимались и опускались, рассекая ветер.
– Вот бы он еще и спел, – подумалось Барти, – хотя, как тут споешь, ветер залетит в рот и погасит любую мелодию как огонек. Точно, ведь драконы дышат огнем, значит и песни должны быть как пламя! С чем можно зарифмовать пламя… знамя? Тогда лучше огонь… конь. Какая-то ерунда выходит.
Дракон полетел вниз. Горы выросли и заслонили небо. Фердинанд опустился на широкую площадку возле скалы. В расщелине разрезавшей ее запросто мог разместиться весь замок Силина.
– Прилетели, слезайте, – в медовом голосе дракона послышались нотки беспокойства.
Хнуги и летун соскользнули со спины Фердинанда, отвязали и аккуратно перенесли на каменистую землю пузырь.
– Так и что теперь? – спросила Ива.
–Теперь ждем, – голос дракона задрожал.
– Чего ждем, у нас нет времени на ожидание, – всплеснул руками Лумми.
Фердинанд не ответил. Барти показалось, что наступила ночь, налетел ветер и солнце скрылось. На площадку слетались драконы. Разноцветные ящеры с прочными кожистыми крыльями обступили плотным кольцом. Против них Фердинанд смотрелся малюткой. Хнуги задирали головы в попытке хоть что-то рассмотреть, но видели только здоровые, когтистые лапы с переливающейся змеиной чешуей. Остальное скрывалось в высоте, сколько не запрокидывай голову, ничего не увидишь.
– Как ты посмел вернуться, – громкий голос не оглушал, а лился в уши сладким сиропом.
– Баритон, – прошептал Барталамео в восхищении.
–Что? – переспросил Грегори
– У Фердинанда тенор, а у этого дракона баритон, великолепные голоса, когда они уже запоют! – Барти достал лютню и заиграл.
– А это еще что такое? – в голосе послышалось недоумение, лапы преклонились. Зеленая чешуйчатая голова опустилась на землю.
– Посмотри только, какой большой! – Ива быстро зашагала вдоль головы и крикнула дойдя до ушных наростов – тридцать пять шагов от носа до шеи.
– Кто они такие, что за зверьки? – снова спросил зеленый дракон.
Фердинанд молчал, дергал хвостом и отводил взгляд. Остальные ящеры вытянули шеи и скосили глаза посмотреть на хнугов.
Ива вернулась обратно к носу дракона, уцепилась за усы и ловко вскарабкалась на морду, упираясь ногами в десна, зубы и ноздри великана. Поднялась на ноги, прошла по носу и остановилась прямо напротив глаз.
– Меня зовут Ива, это Грегори ученый, Барти музыкант. Мы хнуги, с нами летун Лумми. Фердинанд привез нас сюда трансформировать волшебство, если мы этого не сделаем, лес погибнет. А волшебство, кстати, вон в том пузыре, так что сильно ногами не елозь, а то разобьешь.