- Да, но ведь дело, которое нас обеспечивает, находится в Шахтёрском! – Мишек возмущался, потому что он искренне не понимал, зачем им дом в столице, - как же я буду вести дела, если мне до места работы добираться три дня?
- А ты обо мне подумал? – заломила руки Генриетта, - Мы так долго к этому шли и теперь должны вернуться в Шахтёрский?
- Но это же логично! – Мишек совершенно не понимал, чего от него хочет супруга, - Где работаешь, там и живёшь!
- А я не хочу там больше жить! – Генриетта пнула ножкой упавшую на пол подушку, - Там нет нормальных магазинов, там нет нормального общества, одни грубияны!
- Ты жила с этими Альвами тридцать лет, - Мишек попытался образумить жену, - Если бы не удача нашего сына, то мы и дальше были бы обычными шахтёрами, и приходилось бы гнуть спину под крики бригадира.
- Да уж, - Генриетта вспомнила здоровенного бригадира Эндрю и немного раскраснелась, - а сам ты не способен ни на что? Даже на то, чтобы стать бригадиром?
- Ты в своём уме? – у Мишека почти пропал дар речи, - бригадир – это государственная должность, им нельзя просто стать.
- Всё у тебя так! – женщина с досады плюхнулась задом на кровать, - а наш мальчик настоящий молодец! Я всегда знала, что он принесёт нам счастье, в отличии от тебя!
- Думай как хочешь, - Мишеку почему-то стало неприятно разговаривать с так горячо любимой им женой, - я буду спать в другой комнате, можешь тут фантазировать себе чего хочешь!
Несколько часов Генриетта не могла уснуть, ей то мерещился бригадир с его злобной ухмылкой и здоровенным хозяйством, то виделся чудесный дом в столице, непременно рядом с княжеским особняком, хотя там никто больше не может ни чего построить, так как этот район города является своеобразной пирамидой, в которой княжеский особняк является вершиной. А все дома «знатных» людей строятся напротив главной площади и залива, возле городского форума, но это женщине было не ведомо. После своей инициации, в мавзолее Великого Новгорода, она почти сразу, даже не попав в город, была завербована в Шахтёрский, где как раз открывались почтовый пост, Таверна, лагерь строителей и тому подобное. Именно там она и познакомилась с Мишеком, и до настоящего момента из посёлка никуда не выезжала. Потом её мысли прочно прилепились к бригадиру, от чего у женщины потяжелело внизу. Пришлось вылазить из кровати и идти разыскивать обиженного супруга, мирно спящего где-то в недрах этого шикарного люкса. В итоге Генриетта нашла Мишека, и после небольших оральных объяснений она всё-таки завела его обиженную плоть, и сумела прогнать мысли о бригадире под хлёсткие шлепки и грубое проникновение.
Утром все собрались в ресторане, степенно позавтракали и продолжили путь в столицу. Рассказывать о том, что происходило во время путешествия по абсолютно безопасной, да ещё и охраняемой территории острова, по абсолютно гладкой, да ещё и лишённой естественных подъёмов и спусков дороге? Ни чего интересного. Кони весело перестукивали копытами по гладкой, и слегка пружинящей под копытами дороге (спасибо инопланетной цивилизации), через редкие низинки, овражки, ручьи и речушки были переброшены мосты и эстакады, холмы были прорезаны для того, чтобы дорога могла идти прями, высокие горы, ну тут я уже рассказывал. Дорога практически всегда ровная, и без лишних изгибов. Единственное, что могло привлечь внимание - Озёрско-Хохбургская крепость. Внутри повозку даже попросили остановить, так как Мишеку и Арчи захотелось понаблюдать за кузнецом, который раз за разом перекручивал металл, чтобы потом отковать из него ровный брусочек, расковать его в тонкую проволоку, а потом снова сложить всё вместе, и отковать брусочек снова.
- Пап, а для чего мастер так делает? -Арчи никогда не отличался отсутствием любопытства, - для чего он делает тонкий металл, потом его скручивает, и опять делает маленький брусок?
- Это мастер насыщает железо углеродом, чтобы потом сковать получившийся металл с твёрдым внутренним стержнем и сковать всё вместе, - Папа разворошил волосы Арчи, - удовлетворился, любопытина?
- А для чего это? – Арчи бесцеремонно показал пальцем в мастера, - для чего ему внутренний стержень? Куда он денет этот брусок?
- Он сделает из него клинок, - Папа подтолкнул сына к повозке, - очень хороший клинок.
- Лучше чем монокристаллический? – во взгляде Арчи на мастера теперь было заметно уважение, - Им можно рубить всё-всё?