Парень наблюдает, как щёки сестры начинают пылать ярче, хотя кажется, ярче уже невозможно. Замечает, как она начинает бегать глазами по комнате и задерживать свой взгляд на плакатах, словно никогда их не видела и находится здесь впервые. Видит, как Роза начинает жевать нижнюю губу, стараясь придумать хотя бы какое-нибудь оправдание.
— Я… Не думаю, что это касается тебя, братец — вскакивает на ноги резко, слишком резко для такого спокойного тона в её голосе, — В любом случае… Если захочешь поговорить, ты знаешь где меня найти.
Роза пулей вылетает из комнаты, чуть не упав, запнувшись о собственную же ногу. Хью давно не видел, чтобы его старшая сестра так краснела. Он не уверен, что поступил правильно, ведь Роза хотела как лучше, старалась предложить единственную возможную помощь. С другой стороны, когда последний раз правильно поступал хоть кто-то из них?
Хьюго остался один, в пустой комнате в окружении многочисленных плакатов и коллекционных фигурок, отдавая себя на растерзание тем самым демонам, поселившимся глубоко в его душе. В комнате снова становится душно и одиноко. Хьюго бросает последний взгляд в сторону убежавшей сестры и видит, как её хвост мелькнул в зеркале коридора. Рыжие волосы сестры напомнили ему рыжие волосы Лили. Хьюго хочется выть.
А у Розы голова начинает идти кругом от полученной только что информации. Неужели Хью знает о ней, о Скорпиусе, знает о них то, что знать не положено никому, тем более ему? Ей становится страшно. Страх, липкий, противный, вязкий тонкой сеточкой сковывает с ног до головы, мешает дышать, думать, отдавать отчёт своим действиям. Охватывает паника.
Роза понимает, что ей нужно срочно поговорить со Скорпиусом. Потому что сейчас он единственный, кто может дать ей совет в этой ситуации, только он её поймёт, а потом посмотрит своими невероятно-серыми глазами и предложит лучшее решение. А, возможно, ей просто хотелось увидеться с ним.
***
Он бежит от неё, как от огня. Случаи, когда он просто сбегал от встреч с ней, придумывая причины на ходу, растут в геометрической прогрессии. Его это не волнует, нет, но до ужаса пугает её. Скорпиус боится другого, не хочет привязываться к девушке слишком сильно и её к себе не хочет привязывать, чтобы потом отпускать было не так больно, ведь теперь отпустить действительно придётся. А Роза волнуется, Роза волнуется постоянно и каждый раз при встречах говорит ему об этом. Сегодня снова попросила увидеться. Да и Скорпиус отказать ей не может, сказала, что срочно.
От одной мысли о том, что придется отпустить её, разбить ей сердце, к горлу подступает тошнота. Это один из тех редких моментов, когда Скорпиус Гиперион Малфой, аристократ до мозга костей, талантливый волшебник, воспитанный в чистокровной семье, стыдится собственных поступков и противится собственным правилам. Роза Уизли единственная девушка в его жизни, ради которой он готов бросить всё, пойти наперекор своему отцу и его правилам. Роза Уизли первая и последняя такая девушка в его жизни. И он это знает. Потому что он любит её так сильно, как никого и никогда не любил.
— Мне кажется, Хьюго… Если он ничего не знает о нас, то точно догадывается, — Роза умеет держать себя в руках, за это парень её уважает. Она берет его руки в свои слегка дрожащие ладони, тот одергивает их, словно обжёгся. Пока она смотрит на Малфоя слегка озадаченным и немного расстроенным взглядом, он снова и снова напоминает себе, что к Розе Уизли ему нельзя привыкать.
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, — говорит уверенно, а сердце так и норовит вылететь из груди. Старается заверить Розу в том, в чем сам до конца не уверен, — всё будет хорошо. Обещаю.
Малфой говорит это скорее себе, нежели Розе, а она смотрит на него своими голубыми глазами с такой преданностью, наивной детской любовью, веря каждому слову, и даже не подозревает, какая судьба им уготована.
— Скорпиус, — уже вечером, практически подойдя к дому Уизли, девушка хватает его за руку и снова заглядывает в пепельно-серые омуты, в которых снова и снова тонет, — прошу, не теряйся, хорошо?
— Роузи, пойми, — он аккуратно, словно боясь, дотрагивается до огня рыжих волос, гладит её по голове, заправляя выпавшие пряди за уши, — я бы никогда тебя не оставил. Так сложились обстоятельства, тебе опасно привязываться ко мне. Иначе мы оба пойдем ко дну.
— А я не боюсь, — он никак не может понять, откуда в ней столько решительности. Ведь она даже не знает, о чём говорит, но выглядит так, словно уверена в своих словах.
— Боюсь я, — Он кивает головой, словно соглашается с какими-то собственными мыслями, и смотрит на неё долго, продолжая медные пряди пальцами перебирать. В этот момент ему кажется, что у Розы глаза не просто голубые, синие-синие, яркие и пронзительные, и напоминают океан.