– Ну, что, старушка? Говоришь, боятся? – Бодрай заговорщески склонился к Монике и практически зашептал на ушко.
Монику бросило в краску, и она, чтоб скрыть смущение, скользнула вниз, будто бы нужно было срочно поправить шнурки на кедах. Её рука вытекла из рук Бодрая… Бодрай хотел удержать девушку, но не смог.
Через миг Моника встала и, спрятавшись за маской умного, всезнающего, слегка уставшего человека, сказала, кивнув на мамаш:
– А как ещё это можно объяснить? Алика, Санниабай, как вы думаете?
Алика проворчала:
– Надо б сделать, чтоб не зря боялись!
Бодрай усмехнулся:
– Ну, ты и кровожадная.
А Санниабай решительно поднялся со скамьи и хмуро сказал:
– Пойдёмте отсюда.
Друзья потихоньку пошли по аллее. После недолгого молчания Санниабай продолжил:
– Как спасать их во время этой чёртовой бури, так Санниабай пожалуйста. А как на аллею ихнюю пришли, так сторонятся как будто мы монстры какие. Никогда не стану, таким как они!
Перед лестницей Санниабай решительно простился с друзьями:
– С меня сегодня хватит. То Осика, то мамашки… что-то день сегодня не задался. Пойду, напьюсь и лягу спать.
После его ухода наступила неловкая пауза. Бодрай не собирался просто так уходить. Ему было интересно, как поступит Моника. А Моника стояла перед выбором: с одной стороны, ей хотелось подольше побыть с Бодраем и ещё хотя бы разок прикоснуться к его горячей руке, а с другой – ей хотелось укрыть, спрятать, схоронить от посторонних людей свой мирок.
Что касается Алики, она витала в своих мыслях, и Бодрай с Моникой практически ощущали, как ненависть к мамашкам бьётся внутри Алики.
Наконец Алика вынырнула из своих мыслей, и решительно сказала:
– Пожалуй, я тоже пойду.
Бодрай крикнул ей вдогон:
– Смотри там, глупостей не наделай!
Алика обернулась и несколько вальяжно ответила: