— Я зашел поздороваться, Каин! — распахивая дверь в камеру так, словно это была дверь в кабинет лейтенанта Пирса, вдруг подаёт свой голос Дьявол.
Каин невольно сжимается внутренне. Всё-таки тело — это сборник рефлексов, и сейчас очевидным рефлексом на вновь предстоящую боль будет попытка бегства. Биология говорит нам, что в панике организм принимает всего два решения: беги или дерись. А так как бежать из камеры некуда, Каин внутренне собирается с силами.
— Что мне твое здоровье, Люцифер? На полку поставить и любоваться? — огрызается Каин, не двинувшись с места.
Внутренняя сила в нем все еще велика, и Люцифер не может этого не отметить. Как бы то ни было, в этот миг он восхищен Первым Убийцей. Ни один прежний заключенный его тюрьмы не способен выдержать и части уготованных Каину пыток.
— Ты хорошо держишься. Надеюсь, что Мейзикин не дает тебе скучать?
— О, что ты… Мы чудесно проводим время. Не хватает лишь кофе и пончиков, — наблюдая за высокой фигурой Дьявола вновь огрызается Каин; впрочем, ничего другого ему не остаётся. — Объясни мне, Люцифер, какой толк в телесных наказаниях тому, кто неоднократно убивал себя?
Люцифер на миг задумывается. Есть в словах Каина рациональное зерно. Как причинить боль тому, кто перепробовал практически все ее оттенки? Нет, конечно, он не перестал чувствовать её, но удивить возможными десертами получается всё меньше и меньше.
— Каин, давай-ка отложим этот разговор до следующего раза.
— Ой, ну что ты, я никуда не уйду и, конечно, подожду тебя тут. Пригласил бы присесть, да вот арендодатель скупой, даже стула не выделил… Хотя дерет в три шкуры, — ехидничает Каин, разглядывая своего посетителя.
Люцифер как всегда безупречен, в тонко подобранном дорогом костюме. На манжетах блестят серебряные запонки, на пальце — перстень.
— И выгляжу я не очень, извини, не ждал столь высокую особу в гости.
Люцифер молчит, наблюдая. Сегодня у него нет желания снимать кожу, обливаться кровью или наблюдать за тем, как в конвульсии сокращается ободранная до кости конечность Каина. Сегодня у него иной интерес.
— Вырвать тебе язык снова, что ли? — вздыхает Люцифер, щелчком пальца материализуя себе удобный стул.
Помедлив, присаживается, всё ещё раздумывая над словами Линды Мартин. Он краем уха слышит, как за дверями мнётся Мейзикин, ожидая своей очереди к заключенному. Каин усмехается. По его лицу пробегает странная рябь, словно он никак не может решить — бояться ему слов Люцифера или послать подальше с предложением.
— Если полегчает… — равнодушно пожимает плечами Каин. — Если ты пришёл не за тем, чтобы пытать меня своей болтовнёй, то давай уже, доставай инструменты или катись отсюда.
— Не в этот раз. Я хочу поговорить с тобой.
— Надо же. Вот сейчас ты меня и вправду удивил.
Люцифер вдруг чувствует себя на месте Линды Мартин, и, вновь щелкая пальцем в воздухе, придвигает к ногам Каина простенький стул. Жестом длинной ухоженной кисти приглашает присесть напротив себя. Каин медлит, недоверчиво осматривая стул с высоты своего роста.
— О, не думай, нет там никакого подвоха, — отмахивается он, ожидая, пока заключённый, наконец, займет свое место. Каин неторопливо присаживается. В его глазах вдруг зажигается подлинный интерес. Но интерес скорее к действиям Люцифера, чем к возможности новой пытки.
— Как ты это делаешь? — вдруг хмурится Каин, ощупывая подлокотники стула; вполне реалистично, даже текстура пластика сохранена.
— Каин, мне нужен ответ. Как ты переживал всю свою жизнь?