***
— Мо-но? Мо-но!
Имя звучало певуче, но дробилось на простые слоги так, будто человеку, который их произносил, было сложно говорить. Голос казался немного хриплым, как от долгого молчания, и слегка ломался, то беря высокие ноты, то опускаясь ниже, чем от него можно было ожидать. Моно накрылся с головой, однако ему это совершенно не помогло: против него уже применили тяжёлую артиллерию в виде холодных пальцев. Они схватили его за оголившуюся пятку, будто монстр из-под кровати. Моно не глядя дёрнул ногой и пробормотал что-то неразборчивое, но максимально недовольное, чтобы от него отвязались. Раздался заливистый смех.
— Встааа-вай!
По мере того, как испарялись последние остатки сна, Моно начинал осознавать где он, и кто именно достаёт с утра пораньше: Зеро сидел на краю кровати и старался его растормошить, пользуясь всеми возможными способами. Подобного тот давно себе не позволял, хотя по своей природе был самым настоящим жаворонком, которому, похоже, доставляло удовольствие вставать с рассветом. Раньше он просто уходил гулять пораньше. Сегодня же был навязчив, как кот, что вдруг решил, будто ему недостаточно внимания. Моно не выдержал и кинул в него подушкой, но спросонья не попал. Слабая попытка отбиться тоже не принесла никакого толка: Моно стянули на пол вместе с одеялом.
— И-дём! — коротко скомандовал Зеро, сияя счастливой улыбкой. Моно в сдался: сложно отбрыкиваться, когда на тебя смотрят с такой неподдельной радостью.
— Куда ты собрался тащить меня в такое время? — проворчал он, выползая из-под одеяла и щурясь от света, падающего из окна.
— Я по-покажу! — пообещал Зеро, выуживая из-под кровати расхлябанные ботинки Моно и торжественно вручая ему в руки. — Но на-до одеее-ться!
Прошло уже несколько лет с тех пор, как они с Зеро поселились в этом заброшенном домике на возвышенности — далеко от того места, где раньше властвовал Серый Город. За это время многое успело произойти. Например, они оба выросли, но не так, как это делали монстры, а постепенно — правильно. Больше им не требовалось вскарабкиваться на стул, чтобы открыть дверь. А ещё теперь они могли носить обувь, что осталась от прежних хозяев. Моно не хотелось думать о том, каким образом пропали их владельцы, но не отрицал того неоспоримого факта, что бегать в ботинках по полям было намного удобнее, чем босиком.
Зеро еле дождался, пока Моно переоденется. Он явно был чем-то взбудоражен, потому лишь подгонял своего нерадивого друга куда-то. В подобные моменты ему было сложновато связно говорить: эмоции перехватывали дыхание, заставляя заикаться и путаться в словах, напоминая о старой травме. В состоянии покоя Зеро мог без труда поддержать разговор, задействуя не особо длинные фразы. Теперь же его буквально трясло от нетерпения и чего-то ещё.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Моно, уже застегивая пуговицы на куртке. Волнение друга передалось и ему, пусть он пока ещё не понимал причин переполоха. Зеро помотал головой и взял его за руку, мягко увлекая за собой к двери и дальше на улицу, где царила весенняя свежесть и запах трав. Их путь пролегал через поле, где уже распускались первые цветы в этом году. Откуда-то со стороны ближайшего подлеска раздалось недовольное чириканье и небольшая стайка птиц с шумом взлетела в ясное небо. Моно вздрогнул от неожиданности. Прошло уже много времени, как они устроились жить в этом месте, но некоторые старые привычки остались: например в том, чтобы быть осторожным.