Мерзну я при холодной луне."
Сама песня и голос женщины, певшей ее, показались правителю Лу знакомыми. Они разбудили в нем воспоминания.
Он вышел из комнаты, стража крепко спала, и спустился к монастырской ограде.
-- Да-нян - позвал Лу Фан Пин свою покойную жену, в беззвучное пространство ночного пустыря.
И тогда, из гаоляновых зарослей, навстречу ему, медленной грациозной походкой вышла молодая женщина, -- Да-нян. Духи не стареют и жена Фан Пина осталась такой же юной и привлекательной, как была в жизни много лет назад.
-- Вы постарели, господин. - сказала она, подойдя к правителю Лу, и коснувшись рукой его лица: -- Вы изменились.
По щекам Лу Фан Пина потекли слезы.
До пятой стражи, когда наступает утро, и до восхода солнца остаются считанные минуты, они гуляли по пустырю, тихому, залитому призрачным светом новой луны. Но с приходом дня им пришлось расстаться.
-- Останьтесь еще на одну ночь, господин. Я приду к Вам после второй стражи, чтобы вернуть то, что смерть забрала вместе со мной.
Утром правитель Лу пожелал еще на одни сутки задержаться в монастыре.
Вечером, когда люди и природа уснули крепким сном, он сидел в комнате. В назначенный час дверь открылась и через порог, подобрав подол переступила Да-нян. Обрадованный Фан Пин потянул ее за рукав и усадил на кровать рядом с собой. Стройная, молодая женщина вся застыла от холода, легкая одежда ее была не для прогулок в прохладную осеннюю ночь. Когда она оказалась так близко, Лу Фан Пина охватило желание вновь познать с ней любовь, но Да-нян сказала серьезно:
-- Живому человеку опасно сближаться с тем, чей прах давно уже покоится в могиле. Но я люблю Вас и хочу вернуть незаслуженно утраченное, если вы сможете исполнить то, о чем я сейчас попрошу.
Фан Пин обещал.