— Кто если не я, Рэд? — она улыбнулась скелету, вынимая из пакета коробочки с ароматной лапшой и мясом, а специально для скелета рядом с его порцией опустилась бутылка качественной горчицы. Девушка села рядом, с аппетитом облизываясь и открывая свою коробочку, пока монстр что-то неразборчиво ворчал под нос, приступая к еде. Он щедро полил лапшу острой горчицей, набрасываясь на пищу, словно не ел два дня. Джун умилилась этой картине: большой скелет едва ли не прикрывает глаза от наслаждения, а скулы заливает едва видимый багряный румянец с крохотными контрастными точками необычайных веснушек, что были видны лишь вблизи… Хотелось коснуться их, но девушка одернула внезапный порыв, утыкаясь в свой ужин, стараясь полностью сконцентрироваться на нем.
Довольное чавканье около нее вносило в душу мгновения тепла, где его радость была лучшей наградой для того места в жизни, что, как она думала, было ей щедро предоставлено. Рэд махом проглотил почти всю порцию, немного отстраняясь и задумчиво наблюдая, как рядом тихо ест его подруга, виртуозно наматывая лапшу на деревянные палочки, в отличие от него, использующего простую вилку. Она неторопливо уминала пищу, иногда всасывая непослушные пшеничные изделия сложенными в трубочку губами. Его взгляд застыл на этих плавных розовых изгибах, от вида которых сводило душу в неясном томлении, и скелет сердито стиснул острые зубы, отворачиваясь и рассматривая явно ещё не опустевший пакет, что принесла рыжеволосая подруга.
— Ты ещё что-то притащила? — монстр с интересом потянулся к пакету, заглядывая в содержимое и замирая от увиденного, — ха? Не думал, что ты из этих…
— Из кого “из этих”? — Джун нагнулась ближе и тут же засмеялась, беззаботно толкая Рэда в плечо, — ты дурень? Это артефакт с работы, мы так и не поняли, как оно работает.
— Странный, если честно, вы хорошо посмотрели? — Рэд вытянул тяжёлую золотую цепь толщиной в минимум три сантиметра с увесистыми золочёными звеньями, явно древнего происхождения, уже тёртые временем, — с чего вы взяли, что это артефакт, а не обычная заборная цепь?
— Если ее держат как минимум двое, то цепь светится, — Джун деловито указала на нее палочками, — и ещё сама собой нагревается. Даже обжигает.
— Вот как? Покажешь? — Рэд с интересом склоняется над цепью, ведя по ней пальцами и поднимая звенья к глазам, пристально сощуренным в попытке выцепить хоть одну непривычную деталь. Девушка касается вещи, и она словно оживает, начиная светиться розоватым огнем, будто раскаляясь, но при этом просто грея, не причиняя никакого дискомфорта, о котором говорила девушка.
— Ой, а вот такого ещё не было, она не так светилась в лаборатории, а просто мерцала, — Джун склонилась над вещью вплотную, почти касаясь плечом монстра, который неотрывно следил за цепочкой, анализируя увиденное и пытаясь понять, что именно за артефакт мог попасть в руки его коллег. Внезапно она начала извиваться, подобно змее, заставив друзей вздрогнуть и отпрянуть от вещи с тихой руганью. Джун же просто в ужасе замерла, когда предмет живыми кольцами заструился к ней, пугая до одури и заставляя цепенеть от ужаса, что хлынул в кровь неприятным холодом. Монстр, видя это, схватил ее звенья, намереваясь отбросить от подруги, но второй ее конец метнулся к его шее, туго стянув и засветившись сильнее.
— Рэд! — девушка заметила нападение артефакта и взвилась к нему, но и вокруг ее шеи стянулись светящиеся кольца, роняя ту на пол с громким стуком опрокинутого стула.
— Твою мать! — рычит скелет, которого девушка из-за цепи утянула следом, и теперь они оба, тяжело дыша, лежали на полу дома, шокированные и сбитые с толку… Скелет резко подорвался к насмерть перепуганной подруге, которая теперь была уверена, что если умрет не от артефакта, то от рук взбешенного Рэда… Она жмурится в страхе, когда он склоняется над ней, мерцая острым алым огнем в глазах, и его душа сжимается вместе с ней от осознания, что девушка его боится… Только не в такой момент, когда он так хотел ее успокоить… Он беспомощно смотрит на нее и лихорадочно соображает, что делать. Первым делом его рука касается ее шеи, проверяя, не слишком ли сильно на нежной коже стянута цепь, ставшая теперь обычной, но сомкнутой в неснимаемую петлю. И неуместно скользит мысль о том, что он впервые вот так касается ее, такой беззащитной и напуганной, что душа опять делает сальто, начиная светиться прямо через футболку, на которой появляются багряные полосы и тени его ребер. Джун привлекает это сияние, и она в изумлении поворачивается, рассматривая этот живой узор на его груди и боках, поднимаясь взглядом выше, к шее, где был перекинут второй конец волшебной цепи, что связала их вместе…
Скованные одной цепью.