Левс хмыкнул:
- Именно освободить, а не убить, вы это понимаете под «отпустить», да? Типичная ошибка тех, кто не сталкивался с нашими законами. Вы не сможете это сделать до того, как у него закончится срок заключения.
Арика замерла и уставилась на мужчину. Тот кивнул:
- Он будет рабом все годы, что ему осталось сидеть. Сколько?
- Девять лет, - выдохнула женщина, страдальчески берясь за голову и присаживаясь-таки на уголок кресла. - Серж меня убьет… Или его… - обреченно махнула рукой. - Ладно, состыкую я их как-нибудь…
- Это ты о нем мне как-то в невменяемом состоянии рассказывала? – уточнил Солг. – Он же голубой?
- Когда? И в каком… невменяемом? – уставилась на него Арика.
- Лет десять назад. После третьей бутылки водки на двоих…
Левс, хмыкнув, покосился на женщину.
- Помнишь, после моего тридцатилетнего юбилея? – уточнил Солг.
Арика пожала плечами – вполне возможно, после такой дозы она запросто могла болтать о чем угодно:
- Не помню. Наверное, о нем. Только он не голубой, он бисексуал. И что рассказывала?
Левс поднялся:
- Ладно. Где амулеты?
- Вот, - Арика отдала ему вещицы. – Круглый, туда, а эта палочка – обратно.
- Какие-нибудь особые приметы у вашего друга есть? – уточнил Левс перед уходом. – Чтоб мне вместо него никого другого не подсунули.
- А то, - буркнула женщина. – Особей некуда. Он слеп, у него глаза выжжены. Давно, уже зарубцевалось все.
Левс поперхнулся воздухом, а Солг заметил:
- Это ты мне не говорила…
Арика пожала плечами и добавила:
- Жаль, портретов у меня нет. Хотя… Сейчас. – Она подошла к атлету, дотронулась до предплечья, сконцентрировалась и передала ему картинку.
- Таким я его видела в последний раз.
- Я думаю, за четыре-пять часов управлюсь, - сообщил Левс и ушел.
Стрелки антикварных механических часов показывали два часа дня. Арика задумчиво прикидывала, стоит ехать домой или нет?
- Побудешь у меня? – предложил Солг.