Увидев лицо горбоносого, колдун отступил и приготовился вновь "спеленать" его, - ему не улыбалась схватка еще и с ним - но два других парня, похоже, ожидавшие чего-то подобного, на сей раз не оплошали. Темноволосый схватил товарища за руки, а бритый крепыш - Жорот только сейчас разглядел его как следует - к удивлению колдуна, залепил горбоносому оплеуху.
- Хватит! Из-за этой мы уже вляпались. Ничего с ней не будет, получила по заслугам! - рявкнул бритый.
Горбоносый помотал головой, ярость потихоньку сходила с его лица. Бритый приказал:
- Тащи свою красотку... Заодно дурь выпустишь. ...Перед тем, как выйти из каюты - последним - бритый сказал, не глядя на колдуна:
- Ты это... Не беспокойся. Пусть только рыпнется - я ей так физиономию разукрашу, что у нее всякое желание с тобой связываться пропадет.
Колдун мрачно кивнул и сказал, скорее размышляя вслух, чем разговаривая с парнем:
- Я надеюсь... Ведь то, что она осталась в живых - счастливая случайность - я не контролирую силу магических ударов... Нужды не было. А отвечать ударом на удар - у меня это уже на подсознательном уровне... - увидев, что бритый внимательно слушает, нахмурившись от напряжения, колдун осекся и пожал плечами. - В общем, ты понял.
Тот кивнул и осторожно прикрыл дверь.
А Жорот, рассеяно опустившись в кресло, стал перебирать в уме способы контроля - он осознал, что мог убить, отвечая на безобидный, в общем-то, удар...
Затемненное стекло аэрокара бесшумно отъехало назад и Жорот сощурился от снежной белизны. Солнце только что село, и снег еще оставался белым, хотя подступающие сумерки уже лишили эту белизну большей части блеска.
Кецетин выскочил наружу одним прыжком, колдун же последовал за ним гораздо медленней. Увидев, что Жорот перегнулся внутрь за багажом, Кецетин нетерпеливо махнул рукой:
- Этим займутся слуги. Идем!
Он быстро, не оглядываясь, зашагал через заснеженное поле - гладкое, идеально квадратное. По краям оно было огорожено кустами - по грудь взрослому человеку. Справа над кустами возвышался силуэт здания с пятью разномастными башенками и огромными окнами, кое-какие уже были освещены.