- Ты привёл её? - Этот голос вызывал дрожь во всём теле. Он словно наждак проехался по нервам, заставив вздрогнуть и поёжиться.
- Да, господин, - Шрыс склонился, трусливо вжав голову в плечи.
- Хорошо. Можешь идти. Оплату ты уже получил, - это было сказано так, словно господину Шрысу стоит быть благодарным лишь за то, что он вообще остался жив. Странно всё это. Странно... И пугающе.
- Да, господин. Прощайте, - и этот маленький человечек унёсся со всей возможной для его тела скоростью, оставив меня одну стоять возле открытой дверцы кареты и мучиться от непонимания, что делать дальше.
- Амира? - Тон голоса изменился. Теперь он звучал... Нежно?
- Да, господин, - склонилась в поклоне, ощущая, что то, что ждёт меня впереди вовсе не радужное будущее. - Как мне называть вас, господин?
- Лэберт. Без «господин», - мужчина чуть недоволен. Это явственно ощущается по тому, как он говорит, по немного растянутым гласным. - Прошу, садись, моя драгоценная.
Лицо дёрнулось, как от удара. Так меня называл только муж, и теперь подобные прозвища вызывали стойкую неприязнь, едва ли не отвращение.
Медленно приблизившись вплотную к карете, ухватилась за ручку и забралась внутрь, устроившись на сиденье около выхода и постаравшись занять как можно меньше места. Раздался щелчок пальцев и дверь закрылась. В следующую секунду экипаж резко тронулся с места, так, что я едва не упала, но смогла удержаться, правда чувствительно приложилась головой о стенку.
- Осторожней, дорогая, - сильная, крепкая, но достаточно изящная рука легла на моё плечо. Видеть в темноте не очень-то удавалось, но глаза постепенно привыкали, позволяя различать очертаний того, что находилось внутри. - Я не хочу что бы ты впредь испытывала боль, моя хорошая.
- Да, господин, - побороть себя не вышло. Я машинально называла его так, как привыкла обращаться к хозяевам. Рука болезненно впилась в моё плечо, но почти сразу же расслабилась.