- Вытри кровь, демоница, - прошептала магичка, но она даже и не пошевелилась. - Иначе твой разум затмиться.
- Как скажешь, - кивнув головой, Цессии вытерла пальцы платком и бросила его в огонь. - Так что с тобой случилось?
- Небольшой инцидент, - Амира вздохнула и смежила веки, старательно делая дыхательные упражнения. По всей видимости, инцидент вышел далеко за рамки небольшого.
- Ты не умеешь врать, - демоница усмехнулась и снова провела пальцами по волосам магички. - Что не так? Тебя кто-то обидел? Из наших? Скажи Ашмиру, он порвёт любого. Я видела, как он на тебя смотрит.
- Не думала, что у вас в чести отдавать своих любимых, - хмыкнула Амира. - Ты прости меня, но тебе просто нужно сделать шаг в его сторону. Мной он никогда не интересовался.
- Почему?
- У меня есть муж и дочь. Для меня моя семья - священна. И я искренне не понимаю, как ты могла такое подумать. Я и Ашмир... - Весело фыркнув, девушка попыталась подняться, но неожиданно рухнула обратно, издав болезненный стон. - Чёрт, моя голова... У тебя льда не найдётся, а?
- Раз смеёшься, значит, будешь в порядке, - Цессии создала вокруг своей руки ледяную перчатку и положила её на затылок девушки, слегка поглаживая по голове. - Твой муж разъезжаешь тебе ездить в такие экспедиции?
- Он понимает, что без меня порой не справиться. Наш Совет Магов подписал договор с вашими Старейшинами, - Амира чуть поерзала, устраиваясь поудобнее, и блаженно вздохнула, когда лёд коснулся нанесённой раны. - А так как только у меня есть магия способная воздействовать на нелюдей... У нас говорят, если нет крайних, то мы назначим, - слабая улыбка скользнула по губам Амиры и исчезла. Цессии вообще заметила довольно интересную тенденцию: магичка улыбалась лишь тогда, когда вокруг было слишком много народу. Тогда на её губах цвела совершенно беззаботная и абсолютно идиотская улыбка. Но когда рядом не было никого, кроме Цессии или Ашмира, она или не улыбалась вовсе, или же иногда позволяла себе слабые улыбки. Странная она, эта человечка... Странна, но притягательная. Она как магнит тянула к себе мужчин, словно в ней было что-то совершенно особенное. И порой это доставляло неприятности.