У меня почти исчерпалась фантазия, а паренёк был твёрд, как хлеб прошлогодней выпечки. Под колышущемся студнем внешней трусости таился несгибаемый стержень, и у этого стержня было имя. Таинственного Мотрю пастушок боялся больше всех придуманных мной напастей, включая птиц с железными клювами, зайцев-оборотней и очень капризных принцесс, о которых я вспомнила уже с отчаяния. "Мотря не велел стадо перегонять. Вернётся - ругать будет." И все мои чудовища разбивались об эту стальную стену. Не испугали его и мои угрозы и приказы, не смягчили просьбы. Пока мы препирались, солнце успело ощутимо склониться к закату.
- Ну вот, представь - говоришь ты ему: "Мотря, я всё стадо загубил. Добрые люди остерегали, а я не послушался". Что он тебе ответит? - со всем доступным мне коварством нарисовала я перед пареньком картину. И тут же поняла – нет, не сработало. Пастушок лишь чубом тряхнул:
- Ничего здесь коровам не сделается.
- Почему? – мне уже стало по-настоящему интересно.
- Мотря сказал: "Держи стадо здесь, пока не вернусь. Я с лесным хозяином договорился. Он их сбережёт!" А с хозяином шутки плохи!
В лешего пастушок, похоже, верил накрепко, и Мотря об этом хорошо знал.
Я устало отвернулась к речке и отпихнула самую нахальную корову – естественно, ту самую, белую с пятном. Она испытывающе ткнулась мне в плечо носом. Так что же тут придумать?
Ответ сложился внезапно.
- Знаешь, кто я? – резко развернувшись, поинтересовалась я у пастушка зловещим шёпотом. Тот снова сжался и затрясся. Из невнятного бормотания выяснилось – да, знает. И про махаганцев – как только сюда докатилось; и про сорок вампиров на мельнице – ну сорок, так сорок; и о пяти упырях – гм, это уже интересно, но уточнять я не стала. В общем, знает и трепещет. Хорошо. Главное – сразу наверняка! Второй попытки не будет!
- Ну так вот, не поможет твоим коровам хозяин лесной – занят он, - пастушок закивал, уважая неведомые дела лешего. Бедняга ещё не знал, что ему предстоит услышать.
- Я его сейчас выезжать буду. Понимаешь, он водяному в кости проигрался, должен будет конём три года отслужить – а под седлом раньше не ходил, кусается, на дыбы встаёт. Вот и попросил леший меня помочь, научить уму-разуму - уздечки слушаться, стремена носить. А сам поклялся: если кто его под седлом увидит, того он со свету белого сживёт, не поленится!
Я с самым серьёзным видом принялась выламывать ветки кустарника, приговаривая: "Ну, с десяток изломаю, а там и до железных прутьев дело дойдёт". Это оказалось последней каплей.
Коровы снимались с места неохотно, бугай вообще заупрямился и сам чуточку погонял пастуха, но всё-таки стадо вскоре откочевало от моста шагов на тридцать. Вначале пастух вообще собирался бегом гнать бурёнок домой, но я его отговорила. Честно говоря, просто прикрикнула - раннее возвращение стада вызвало бы ненужную шумиху, а соврать что-нибудь так и не смогла - в голову ничего не лезло. Пообещав пастуху, что леший промчится быстро, я отправилась на разведку.
- На него лучше не глядеть! Когда скакать будет - зажмурься! - крикнула я напоследок.