Подруга вдруг присела в глубоком и мрачном реверансе, придерживая подол воображаемой юбки:
— Тамзин Кейр, Великий маг темных искусств, Последователь ночи и Властитель всего сущего.
Меня чуть не стошнило от того, как помпезно это прозвучало.
— Спасибо!
Когда миниатюрная Салли, поправив рюкзачок, скрылась в разномастной веселящейся толпе, я наконец смогла выдохнуть и оглядеться. Зрелище доверия не вызывало: под покровом темноты на сомнительный праздник средь недели собрался по меньшей мере весь молодняк нашего городка. Площадь гудела от изобилия возбужденных голосов и блестела от невообразимого количества сверкающих масок. Гремели игровые автоматы, взрывался попкорн, шуршали обшитые мишурой платья и, конечно же, обнадеживающе звенели монеты.
Делать было нечего: я подошла к убогой палатке и нехотя одернула полог убежища Великого мага Тамзина Кейра, мысленно «благодаря» Салли за сегодняшний вечер. Не то чтобы мне не нравилось происходящее, но карнавал оформленный под Хеллоуин девятнадцатого века меня нисколько не воодушевлял. В отличии от подруги, которая приходила в свинячий восторг от любых странных людей и не менее странных вещей или событий. Вроде этого карнавала. Или даже меня.
Внутри палатки Великого мага Тамзина, как и полагалось, царил таинственный полумрак, дурманяще пахло благовониями и таинственно подрагивали свечи. И конечно же, за дымкой благовоний сидел «ужасно таинственный» человек.
Вон он, Тамзин, за маленьким круглым столиком: интеллигентного вида мужчина в годах, сухощавый, с бледным вытянутым лицом, хитрыми глазами и жидкой козлиной бороденкой — ну точно сущий дьявол. Старый черный костюм и высокий цилиндр выглядели так, будто он их выкупил на ближайшей барахолке. Из-под потрепанной временем шляпы торчали черные залаченные волосы с блестящей проседью на висках.
— Заходи же, не стесняйся. — Голос Тамзина показался мне сладким как мед, что никак не сочеталось с его угловатой отталкивающей внешностью. — Имриш, верно?
— Откуда вы знаете мое имя? — ляпнула я. И лишь потом мысленно сокрушилась, что начала разговор как эти тупые подростки из дешевых фильмов ужасов. — Вам Салли про меня рассказала?
— Нет. Я уже давно жду тебя. — Последовала неприятная, холодящая душу пауза. Затем маг моргнул: — Заходи, присаживайся. Чего ты ждешь?
Повинуясь, я зашла в палатку, пытаясь отделаться от ощущения, что добровольно кладу голову в пасть к голодному льву.
— Что не так? — Тамзин дернул губами в подобии улыбки, когда я села напротив, противно скрипнув стулом. — Неужели я вижу замешательство в твоих глазах?
— К вам обращаться на «ты» или на «вы»?
Замешательство — это мягко сказано. Я могла поклясться, что секунду-другую назад передо мной сидел чуть ли не старик преклонных лет с глубокими морщинами на лбу, дряблыми щеками и нависающими веками. Но сейчас, когда я подошла, он помолодел лет на двадцать.
Глядя в серые глаза мага, я не могла прочесть его возраст. Он не молодой и не старый. Лицо — как маска из вязкого ила. Должно быть, все дело было в дурацком освещении: игре света и тени, специально сделанной так, чтобы напугать тех, кто сюда заходит.
Тамзин Кейр улыбнулся еще шире, тепло и добродушно, словно я уже стала ему закадычной подругой:
— Давай на «ты». Мы же с тобой люди простые. — Маг взмахнул рукой и бархатный манжет выскользнул из-под его рукава. — Итак, зачем ты здесь, Имриш?
— Твоя давняя поклонница Салли утверждает, что ты маг. И она прислала меня в этом убедиться. Зачем, правда, я не знаю.
— О… — Углы на его лице вмиг сгладились и сделались такими же мягкими, как взгляд или голос. — И чего же ты хочешь? Может… Любви? Денег? Популярности? Все этого хотят.
— А разве этого всего без магии не бывает?
Тот довольно хмыкнул:
— Бывает. Но некоторые хотят всего и сразу. И немедленно.
— А я хочу чего-нибудь, от чего захватит дух. — Я вдруг вспомнила, что говорю с шарлатаном в обшарпанной палатке на дешевом фестивале. — Но кролики из шляпы не считаются. Как и бесконечные платки из кармана, и-и-и…
Он вежливо откашлялся в кулак:
— Я маг, а не фокусник.
— А разве это не одно и то же?
— Отнюдь. — Тамзин хитро сощурил глаза, неумело подведенные черным карандашом. — А что у тебя в руках?