<p>
— Так ты молчун, выходит.</p>
<p>
Наум по-хозяйски положил руку на плечо. И заговорил дружелюбно, как старый приятель:</p>
<p>
— Нет, правда. Не обижайся. Говно на тебе надето. Чисто нищий у стены.</p>
<p>
Смешки стали громче.</p>
<p>
Марк резко сбросил руку. Они стояли лицом к лицу. Наум продолжал улыбаться.</p>
<p>
— Хорош причиндалами меряться! — раздался властный голос. — Здесь самый большой штырь только у одного человека, у меня. Знаете, кто я?</p>
<p>
Кто ж не знал Фому бен Захария, начальника воинов? Благочестивый человек. Если надо кого-то прикончить, не хитрил, не лукавил, как какой-нибудь злодей. А брал меч и делал свое дело. Иногда его посещали приступы необъяснимой ярости, и все прятались в трюме, даже гребцы. Вот кто представлял наибольшую опасность из всех возможных ужасов.</p>
<p>
— Все разборки только по моей команде. Иначе располосую шкуру, как гиену. Ну-ка отошли друг от друга.</p>
<p>
Марк не был удовлетворён исходом стычки, но спорить с Фомой не хотелось. У того были равнодушные глаза убийцы, верёвки мышц пучками сплетались под дублёной кожей, а мускулы на руках и шее ходили ходуном.</p>
<p>
Марк медленно отодвинулся. Наум сделал лишь крохотный, почти незаметный шажок. Получалось, что он победил.</p>
<p>
Фома добавил:</p>
<p>
— Теперь будете каждый день учиться бою. Там и поквитаетесь.</p>
<p>
Воин не соврал. Каждый день терзал детей, даже девчонок, занятиями, показывая свои смертоносные приёмы.</p>
<p>
— Человеческое тело уязвимо, — учил Фома. — Убивать легко, не требуется рубить мечом изо всех сил, как делают римляне. Повредить сухожилия, выколоть глаз, разрезать шею можно почти без усилий. И следует работать двумя мечами с обоих рук одновременно. Тогда и защита невозможна. Секрет в быстроте и точности.</p>
<p>
На палубе были укреплены большие соломенные куклы с нарисованными человеческими лицами. Дети по тысяче раз тыкали клинками синхронно в глаза и пах манекенов.</p>
<p>