– Что? Я что-то делаю неправильно?
Эрандур развернулся и рявкнул:
– Пошли вон!
Парней как ветром сдуло, но их смех слышался ещё некоторое время.
– Ты всё делаешь правильно, – уверил меня жрец. – Просто молодые люди углядели в твоих обычных действиях ну… – Эрандур ладонями показал округлость, – нечто двусмысленное.
– Тактичный как всегда, – я сунула ему в руки рубаху, чтобы не производил непонятных жестов. – Мог бы просто сказать, что они смеются над моей задницей!
– Да там не над чем смеяться, – выдал жрец, прокашлялся и отжал рубашку с такой силой, что вены на руках вздулись.
Меня бросило в жар. Понятно, что я не в его вкусе, но мог бы хотя бы скрыть правду. Да, приключения изматывают, и от былой аппетитной кухарочки почти ничего не осталось. Не скажу, что сделалась совсем костлявой, но стала гораздо тоньше, чем была. Стройнее, жилистее, сильнее. Лицо заострилось, а шрамы изуродовали щеку. Как же я мечтала избавиться от них, выучить самое сильное целебное заклятие и навсегда уничтожить страшные воспоминания о той ночи.
Судя по тому, как я переменилась в лице, и как резко угас мой пылающий злобой взгляд, данмер понял, что оскорбил меня.
– Я не имел в виду, что…
– Лучше молчи, – буркнула я, схватив штаны.
– А Вилхельм тоже… – вдруг вырвалось у жреца.
– Замолчи! – мне не хватало сдержанности, чтобы выслушивать его, да еще и снова погружаться в горькие мысли о себе и собственном несовершенстве. Штаны выскользнули из онемевших пальцев и едва не уплыли по течению. Я успела выловить их в самый последний момент.
– Вилхельм, – прорычала я, – убежал, когда я назвала его твоим именем! Он оскорбился, а я… Я хотела, как шлюха, просто переспать с ним, потому что ты сказал его отвлечь!
Услышав подобное признание, данмер отвернулся, аккуратно разложил мою рубашку на снегу и посмотрел на меня с толикой порицания.
– Не обязательно же было так. Я ни к чему тебя не принуждал, если ты решилась на это, то стало быть хотела. А Мара, между прочим, не одобряет отношения без чувств, – Эрандур заговорил тихо, тогда как я начала орать так, что над горами пронеслось эхо.
– Мне плевать, что она там не одобряет! Ты понимаешь или нет?! Я думала, после всего что мы пережили, хоть на одну минуту порадоваться, что кому-то небезразлична! Что кто-то видит во мне женщину и хочет её! Пусть не по-настоящему! Пусть на пару часов! И это неправильно… это жалко! И я себя ненавижу за это!
Наш скандал привлек внимание стражника, который остановился на берегу, внимательно оглядывая нас сверху.
– Всё в порядке? – спросил он.
– Ничего не в порядке! – огрызнулась я и, сдерживая слезы, отвернулась, чтобы прополоскать исподнее.
– Сдерживаться в своих желаниях порой может быть опасно, – произнёс жрец, жестом показав стражу, что всё нормально, и мы без него вполне способны разобраться в отношениях. – И ещё я, кажется, знаю, как тебе помочь.
Глядя на колышущуюся под водой ткань, вдруг подумала, что будет интересно узнать, какой способ Эрандур хочет мне предложить.
Завершив стирку, я вытерла слезы, шумно высморкалась в реку и поглядела на друга. Конечно, он бы не предложил мне какое-нибудь зелье или простой способ снятия напряжения, который у меня с Вилхельмом вчера не удался. Странный блеск в глазах выдавал появившуюся в хитрой данмерской голове идею на тысячу септимов, от которой я не смогла отказаться.
– Ну, и как же?
– Закончим дела и пойдем в курган. Тот «призрак», как я успел заметить, оставил кое-какие записи…
***
Недовольство у меня вызывали только два аспекта затеи – лезть в курган с драуграми в платье и возможность снова лицезреть задушенного эльфа. В остальном, нездоровое любопытство несло меня следом за Эрандуром по знакомым мрачным коридорам на крыльях жажды познания.