Быстроногие выносливые кони из Рощи Кин легко донесли нас до елового подлеска в предгорьях, где Мьол сразу спешилась и отстегнула от седла секиру.
– Мы на месте? – заволновалась я, откинув капюшон и тут же вернув его обратно на голову. Никакого двемерского города видно не было, а от ледяного ветра вмиг замерзли уши.
– Почти, – вместе с выдохом изо рта Мьол вырвался пар. – Вскоре мы увидим стену и башни. Нельзя подходить напрямик. Если там есть бандиты…
– А они там есть? – прервал её речь Эрандур и тоже спешился.
– Отправляясь в двемерский город, нужно быть готовыми ко всему, – сомнения данмера ничуть не задели воительницу. – Развалины притягивают авантюристов и искателей наживы. А слухи о том, что в этих городах полно золота…
– Так оно там есть или нет? – не выдержала я. – Ты видела сокровища?
– Видела. Но видела и их стража. Гигантскую машину в три человеческих роста с молотами вместо рук, – голос Мьол опустился до полушепота. – Двемерское чудовище.
Живо вообразив себе описанное, я вдруг поняла, что мне и без сокровищ неплохо. Тем более, Рифтен далеко позади, в Данстаре безопасно, а золото ещё должно было остаться в Храме Призывателей Ночи.
– А может, ну его, этот Мзинчалефт? – нервно усмехнувшись, сказала я, приковав к себе три возмущенных взгляда. – Поедем в «Пик Ветров», напьёмся вдрызг… – осеклась, заметив, что на лице Мьол рождается задорная улыбка, а Эрандур, напротив, превращается в мрачную грозовую тучу.
– Да ты никак боишься, Джулия Октавия! – закинув секиру на плечо, выдала воительница. Она меня дразнила!
– Бояться это нормально, – проговорила я и неловко спрыгнула с лошади, едва не подвернув ногу. – Особенно бояться фалмеров, бандитов и огромных машин с молотами вместо рук. Было бы странно, согласись, если бы я радостно неслась туда очертя голову.
Эрандур, не успевший меня подхватить, неразборчиво проворчал себе под нос что-то об осторожности, снял с седельной сумки шлем и взял его подмышку, остановившись в ожидании дальнейших действий.
– Мы не пойдем напролом, – уверила меня Львица, указав свободной рукой в подлесок. – Там, чуть подальше с холма, можно увидеть, есть ли кто во дворе. Если не доверяешь, то пошли со мной, увидишь все сама.
– Пошли, – я взяла Ваббаджек.
– А вы, – воительница посмотрела на мужчин, – оставайтесь тут и присматривайте за лошадьми.
Эйрин тут же решительно кивнул, а жрец устало благословил нас в путь именем Мары.
– И не скучайте, – игриво добавила я, отправившись за Мьол по узкой, почти скрытой снежными заносами тропке. Судя по отсутствию свежих следов человека, тут довольно долго никто не ходил – даже заметенных ямок на снегу не было видно, только частые отпечатки заячьих и лисьих лап.
В подлеске пахло хвоей, мои ноги увязали, и с трудом получалось угнаться за спутницей.
– Пригнись, – вдруг прошипела она, и я плашмя плюхнулась в сугроб. Мьол крякнула, сдерживая смех.
– Какая же ты неуклюжая! – она вмиг схватила меня за руки, помогла привстать и указала вперёд. – Вон он, видишь?
Я напрягла зрение, всматриваясь сквозь переплетение заиндевелых еловых лап, висящих перед взором, и различила очертания стен и башен. Чуть подняла взгляд и обомлела – в горе, будто в гнезде, свернулось кольцами огромное каменное чудовище легендарных двемеров. Дремлющее под снежным покрывалом, с тракта оно казалось лишь неровностями скалистой породы.
– Пошли, – Мьол направилась дальше, пригибаясь и скрываясь за деревьями, а наша импровизированная тропка устремилась вверх на холм, как и говорила Львица.
Поднявшись вслед за ней на скалистый уступ и спрятавшись за валуном, я, наконец-то, увидела Мзинчалефт со стороны, не удержав в груди восторженного выдоха. Будто из снежной завесы проявился город, очень похожий на Маркарт, только давным-давно покинутый. По обледенелым перекрытиям и лестницам бродили лишь тени былого могущества исчезнувшей расы, но всё ещё прочно стояли некогда позолоченные башни, поблекшие двемеритовые двери с угловатыми орнаментами, мостки и лестницы. Ледяные ветра заковали Мзинчалефт в студеные оковы, и не спасала даже толстая сторожевая стена с квадратными воротами, путь сквозь которые преграждали металлические прутья.
Местами перекрытия осыпались, а макушки башен и галереи обрушились, завалив большую часть проходов. Холодные безликие камни молчали о сгинувшем прошлом. Лишь искорка огня почти на самом верху и черная змейка дыма, тянущаяся к тяжёлому серому небу, слабо рассеивали атмосферу заброшенного города. Там кто-то жил, кто-то жёг костер, а значит, даже во дворе Мзинчалефта сокрылась опасность, и Мьол оказалась права.