К нему подошёл Арисуин.
– Тебе никто не писал?
– Да так…
– А если серьёзно?
Икки посмотрел на Наги. Тот, вроде, мирно улыбался… но глаза недобро сверкали. Как у следователя, который намерен во что бы то ни стало докопаться до истины.
– Почему ты мне не веришь?
– Почему не верю? Я просто беспокоюсь. Насколько мне известно, Аясэ-сан твёрдо решила попасть на Фестиваль. Значит, завтрашний бой должен окончиться её победой.
Классный руководитель Орэки сказала, что от Хагуна на Фестиваль пройдут шесть рыцарей. Это будут лучшие из лучших. Каждый из них проведёт где-то двенадцать боёв во время отборочного тура.
Другими словами, в следующий этап попадут только абсолютные победители.
Даже одно поражение поставит крест на дальнейшем пути.
– Очевидно, что в обычном бою у неё нет шансов. Силы слишком неравны. И она отлично понимает это, поскольку училась у тебя. То есть… она будет стремиться к преждевременной победе. Или я не права?
– Ты очень проницательна, – пожал плечами Икки и перебросил Арисуин свой наладонник, на экране которого горело письмо.
Отправителем значилась Аясэ Аяцудзи.
«Куроганэ-кун, я могу обратиться только к тебе. Нужно обсудить кое-что важное. Мне очень нужна твоя помощь. Буду ждать на крыше академии в три утра».
– Получил сегодня утром.
– Попахивает ловушкой.
– Ха-ха… Ну да. Но это не ловушка.
– А ты уверен? – удивился Арисуин.
– Я доверяю ей. Аяцудзи-сан не пойдёт на такой низкий поступок. Думаю, я хорошо изучил её за несколько дней знакомства.
Икки видел в Аясэ трудолюбивую, искреннюю и серьёзную, пожалуй, даже слишком серьёзную девушку. А ещё…
– Ей понравились мои руки.
Разве сказал бы такое подлец, приготовивший ловушку будущему противнику? Человек, который насмехается над чужим усердием, над волевым духом рыцаря?
Никогда.
– Я пойду на встречу с ней.
«Аясэ – дорогой мне друг. Ей нужен мой совет. Как я могу отказать?»
– Ты ослепителен, – улыбнулся Наги, сделав широкий жест в сторону Икки.
«Казалось бы, вот он, сидит совсем рядом, но на самом деле как же он далеко… Мне ни за что не стать такой, как он».
– Ослепителен?
– Да. Я даже иногда завидую. Как Сидзуку и Стелла-тян могут любить всем сердцем, так и ты способен верить кому-то, несмотря ни на что… Я смотрю на вас и отчетливо ощущаю, насколько прогнила моя душа. Наверное, я уже никогда не искуплю свои грехи, – горько проговорил Арисуин, а затем внезапно посерьёзнел. – Однако кое в чём я разбираюсь… М-м, возможно, я не права, но будь готов к тому, что придётся разрубить все узы, что связывают вас с Аяцудзи-сан. Люди не знают, что скрывается под маской. Если ты будешь не уверен в себе, то потерпишь поражение даже в заведомо выигрышном бою. Как в случае с Охотником.
– Кстати да, ты ведь и тогда подбадривала меня. Но не волнуйся. Теперь я знаю, что для меня важнее всего, – ответил Икки и посмотрел на Стеллу, которая спорила с Сидзуку.
«Мы доберёмся до самой вершины и снова сойдёмся в схватке», – пообещал он.
– Я сдержу слово. Что бы ни произошло.
– Хи-хи, значит, я точно не права. Прости, я, наверное, обидела тебя.
– Не сказал бы, что прямо обидела… Алиса, ты мой добрый друг, ты всегда даёшь хороший совет тогда, когда это действительно надо: перед боем с Кирихарой-куном, сейчас… Мне неприятно слушать, как ты принижаешь саму себя.
На мгновение Наги изумлённо округлил глаза, а потом озорно прищурился.
– Хе-хе, отлично сказано… Кажется, я влюбилась.
– Нет-нет, только без этого! – в притворном волнении вскинул руки Икки.
«Больше я всё равно ничего не добьюсь. Лучше сосредоточусь на настоящем».
Куроганэ посмотрел на купающуюся в багряном свете заходящего солнца академию.
«Завтра в три она будет там… Смогу ли я помочь?»
За десять минут до назначенного времени Икки бесшумно вышел из комнаты, тенью проскользнул по коридорам общежития, вышел на улицу и, полагаясь на бледный свет луны, зашагал к академии.