— Смирнова, ну-ка иди сюда! — смеюсь, подбирая ещё один снежок.
— Ни за что! — кричит она, выглядывая из-за сугроба и тут же прячась обратно, когда снежок пролетает мимо.
В один момент мне удаётся её настигнуть, я кидаю её в сугроб, и она падает туда с громким смехом. Засыпаю её снегом, и она не может выбраться, кричит, что я несправедлив.
— Всё, сдаюсь! — смеётся она, пытаясь выползти. — Роман Петрович, так нечестно!
— “Нечестно”, Смирнова, это пообещать мне называть меня Романом, а потом опять величать по батьке. — выдыхаю хрипло и выдергиваю ее из сугроба, рывком притягивая к себе за бушлат.
Женя спотыкается и падает в мои объятия, обжигая горячим дыханием шею. Опускаю взгляд на ее губы и резко поднимаю обратно на глаза. Тону в них.
— Сдаюсь, — тоже хрипло шепчет она, глядя на меня, как мне кажется, с восторгом. — У меня снег в штанах.