— Я говорила тебе, твоя вера сильна — это правда. Я говорила тебе, чтобы ты покаялся — ты сделал это. Но я не сказала тебе, что, прежде чем сражаться с врагами вокруг тебя, тебе нужно победить своих личных демонов, и теперь я говорю. О, многоликий Рихард, ты слаб, потому что сам не знаешь себя.
Она снова отвернулась от них и медленно пошла по дороге.
— Куда ты уходишь? — тихо сказал Шнайдер.
— Есть грешные души, которым я должна помочь. Здесь, несколько минут назад, умер человек, и его душа ищет спасения. А вы должны помочь мне, так идите. Ягуара больше нет, Бог усмирил зверя, и ваш путь свободен. Но знайте, что у вас только один путь, ибо другие — дорога в ад.
***
Через час они добрались до аэродрома. В темноте было очень сложно ориентироваться, и они долго бродили кругами, несколько раз возвращаясь на трассу. Рихард молчал, погружённый в собственные мысли, Шнайдер пытался его разговорить, но у него ничего не получилось. Кристоф очень замёрз и старался идти побыстрее, чтобы согреться, но Рихард всё время отставал, и Шнайдеру приходилось возвращаться и подгонять его. Наконец, Шнайдер увидел, что деревья редеют, и вскоре они вышли к аэродрому. Рихард остановился и всмотрелся в темноту. Аэродром не был освещён: ни фонарей вокруг, ни сигнальных огней на посадочных полосах, казалось, что здесь уже много лет не приземлялся ни один самолет. Только одиноко светилось маленькое окошко домика диспетчерской.
— Пойдём быстрее, Рихард, умоляю тебя, я замёрз ужасно, — Шнайдер обхватил себя руками.
— Подожди, мне не нравится этот аэродром. Где огни? Как здесь самолеты садятся ночью?
— Не знаю я, может, он не работает по ночам.
— Шнайдер, что за бред. Аэродром не может не работать по ночам. Я за свою жизнь видел сотни аэродромов и никогда, я уверяю тебя, никогда не видел, чтобы они закрывались на ночь. Это же не продуктовый магазин.
— И что? Может, у них сегодня нет полётов.
— Я с утра сюда прилетел, если помнишь.
— Помню, — Шнайдер растирал руками озябшие плечи.
— Ты говорил, что в записке пилот писал, что он возил наркотики из Нью-Йорка в Лиму, может, этот аэропорт существует только для этих целей. Бандитское логово? Логово зверя? И мы пришли сюда сами.
— Да мне уже всё равно, пускай там хоть все бандиты Южной Америки соберутся, я сейчас околею от холода. Ты что, совсем не замёрз?
— Замёрз, но это не так важно. Нам нужно решить, что делать дальше. Не можем мы вот просто так без всякого плана ломиться в этот дом.
— Какого плана, Рихард?! Я умоляю тебя, идём уже.
— Шнайдер, нас там пристрелят, если мы скажем лишнее. Надо решить, чего будем говорить, — Рихард посмотрел на Шнайдера. — Хочешь, я тебе отдам свою футболку?
— Да не нужна мне твоя футболка, мне нужно срочно выпить горячего чая, сесть в такси и поехать домой.
— У нас только один путь, — тихо сказал Рихард и посмотрел на дорогу. — Всё остальное — дорога в ад.
— Да хоть бы и в ад, если там тепло. Идём уже, скажем, заблудились в лесу, поломалась машина, попросим вызвать нам такси.
Но Рихард не торопился, он, казалось, полностью ушёл в себя.
— Что она имела ввиду, когда говорила про моих демонов? — тихо спросил он, не поворачиваясь к Шнайдеру.
— Рихард, — Шнайдер уже почти кричал, — мне реально холодно, идём быстрее. Какие демоны? Я вообще не понимаю половину из того, что она говорит.
— Но, подожди. А если этот путь неправильный? Если, прежде чем идти туда, — он указал рукой на освещённое окно, — мне нужно сделать что-то важное, что-то такое, о чём я сам не догадываюсь? Убить этого демона.
— Нет, я больше не могу. Ты меня убиваешь, а не демона. Я ухожу, а ты как хочешь, — Шнайдер обошёл Круспе и быстро пошёл по дороге. Рихард обернулся, с тоской посмотрел на густые деревья позади, которые в темноте казались чёрной непроходимой стеной, и пошёл вслед за другом.
Мерзкие запахи никуда не делись, чем ближе они подходили к проволочному ограждению, тем сильнее и невыносимей они становились.
— Чем тут воняет? — сказал Шнайдер, закрывая нос рукой.
— С утра то же самое было, но сейчас, кажется, усилилось, — Рихард тоже прикрыл нос ладонью.