— Экий славный малый, — ответила Вэл. — Где-нибудь поблизости еще бродят похожие?
— Вряд ли.
Маджид вздохнул, словно его это расстраивало.
Улочки стали совсем узкими и запруженными народом, такси по несколько минут стояло в пробках. За окном уже потянулась древнейшая часть города. Гнетущее ощущение нищеты и скученности гигантского муравейника еще больше усиливали огромные многоэтажные здания. Маджид сказал, что они называются фондуками и были построены много веков назад вокруг внутреннего двора как пристанище для торговцев с их вьючными животными.
Вэл поражалась Маджиду: замкнутого пространства самолета не выносит, а среди тесно понатыканных домов и бесконечных людских толп чувствует себя совершенно спокойно.
Улочки стали такими узкими, что две повозки вряд ли бы разминулись, не поздоровавшись локтями своих пассажиров. Наконец такси остановилось перед богато орнаментированными воротами неподалеку от Баб-Буджелуд. Вэл и Маджид прошли через широкий проем, украшенный изразцами с затейливой ручной росписью в исламском стиле, за которым подверглись атаке двух мальчишек, предлагавших услуги гида.
— Здесь лучше, чем кажется, — сказал Маджид, после того как они скрылись от них в отеле «Каскад». — В восемнадцатом веке здание служило увеселительным дворцом местному визирю.
— Похоже, с тех пор здесь не убирали. — Вэл проводила взглядом громадного таракана, что пронесся по деревянному полу вестибюля, когда они шли к номеру в сопровождении неряшливого портье.
Пока Вэл принимала душ, Маджид расставил на обоих подоконниках свои нежно любимые курильницы. К тому времени, как она вышла, завернувшись в полотенца, воздух в комнатушке можно было резать ножом — настолько густым он стал от смеси множества благовоний. Лежа на спине в кровати, Маджид посасывал трубку.
— Здесь продают травку, угадала?
Маджид посмотрел на Вэл так, словно она только что сморозила невероятную глупость.
— Как же иначе? Дорогая, это Марокко.
— Я имела в виду, по соседству. Вот почему ты предпочел этот отель более новым.
— Мне нравится здешняя атмосфера. И, пожалуйста, не надо вот этого вот снобизма. Если хочешь потратиться, через улицу есть несколько французских бутиков, а в соседнем здании — пятизвездочный ресторан.
— А что насчет Города и входа в него? Он тоже здесь?
Маджид прикрыл глаза.
— И чего тебе так не терпится?
Вэл схватила вещи, в которых из-за спешного отъезда из Гамбурга провела все путешествие, и начала одеваться.
— Пойду обследую твои бутики. Нужно купить что-нибудь на смену. Эти тряпки уже пованивают.
Когда через несколько минут она хлопнула дверью, Маджид уже сопел, выронив трубку из пальцев. Вэл открыла дверь снова и хлопнула ей еще дважды, как можно громче.
Маджид не пошевелился.
Французский бутик оказался дорогим, как он и предупреждал. Работали в нем парижанки с маково-алыми губами и сапфировыми стрелками на веках, носившие столько золотых браслетов, что у нормального человека отвалились бы руки. Вэл не стала задерживаться, купив несколько широких брюк, длинных юбок и блузок. Прежнюю одежду она бросила в примерочной кабинке и вышла в обновках: шелковых штанах и тунике с длинным рукавом, примерно такой же, как у самых раскрепощенных местных женщин.
К ее возвращению в номер Маджид уже пробудился и сонно набивал трубку по новой. Над курильницами вился ароматный дымок. Отобрав трубку, Вэл вытряхнула ее на пол. Маджид ответил настолько яростным взглядом, что мгновение казалось: ударит.
— Довольно. Ты весь день ничего не ел. Так и до анорексии недалеко, а мне потом возись с доходягой.
Она чуть ли не силой выволокла его наружу, где воздух пусть и был далеко не свежим, но по крайней мере не дурманил, в отличие от тошнотворно сладкой смеси ароматов в номере.