Как и обещал, Ян вернулся беззвучно, прикрыл за собой дверь. Вода была ледяная, приятно колола горло, разгоняла непонятно откуда взявшуюся горечь. Медленно, очень медленно он действительно забывал сон. Рывком потянувшись к окну над диваном, Ян распахнул его во всю раму, впуская теплый летний ветер. Дышать стало легче, и Влад благодарно кивнул ему. Где-то за домами уже медленно занимался багряный рассвет.
— Еще нести? — уточнил Ян, перехватывая пустой стакан и ставя его на подоконник. Привалился к нему спиной, блаженно щурясь от ощущения ветра, когда тот разметал длинные светлые волосы, причудливо золотящиеся в первых солнечных лучах.
— Нет, спасибо… Ты мог бы наколдовать.
— Не мог бы. Я притворяюсь нормальным человеком, не мешай.
— Нормальным? — криво усмехнулся Влад.
Давний разговор: Ян раньше искренне гордился тем, что родился человеком без единой искорки дара, и было в этом упрямстве что-то, чем хотелось восхищаться; получив в руки всю силу безбрежной Бездны, он ни разу после гражданской войны по-настоящему ей не воспользовался, запросто отдал бы Владу, если б только мог…
— Иногда я спрашиваю себя, стоило ли оно того, проклятие Сатаны, превращение в беса, — тихо выговаривал Влад. — Рога, конечно, зато живой. Сердце бьется, дышать нужно. Но это слабое тело из плоти и кости, которое запросто могут застрелить снова, мучимое кошмарами прошлого. Они не настигали меня, пока я был призраком здесь или духом в Аду. Мертвым не нужно спать, а если и спишь, когда силы все на магию истратил, то не видишь ничего, это просто темнота, забытье. Я отвык от кошмаров, а они меня не оставили, прятались, ждали момент…
— И все-таки ты выбрал это, — понимающе улыбнулся Ян. — Несмотря на кошмары, на постоянную возможность умереть — при нашей-то жизни.
— А я не боюсь умирать, — полубессознательно вздохнул Влад. — Там ведь мрак. Бездна. Там ты будешь… Но я хочу жить, я больше всего этого хотел, с самой войны, когда понял, как мало нам отмерено… Даже ты не можешь — или не хочешь — сказать. Вдруг завтра ничего уже не будет, но я хотел бы чувствовать эти последние часы, а не призраком проскальзывать сквозь них. И поэтому жить — здесь и сейчас, понимаешь?
Слушая и кивая, Ян аккуратно придвинулся ближе, вздохнул, когда диван взвыл старыми пружинами. Первый дневной свет нарисовал ему причудливый нимб. Ян бережно перебирал взлохмаченные волосы Влада, почесывал основания рожек, и из груди рвалось совершенно позорное кошачье мурчание, клокотало в горле.
— Инквизиторство, не надо, — проворчал Влад упрямо.
— Это неприятно? — чуть замер Ян. Коснулся кончиком пальца острия рога, явно укололся, но руки не убрал.
— Нет, наоборот. Я капитан Черной Гвардии, понимаешь ли, чуть ли не второй человек в Аду, не по статусу мне мурлыкать, как кошак какой-нибудь под валерьянкой… тьфу, блядь.
— Никто же не слышит, — вкрадчиво успокоил Ян. Спокойно погладил острые обсидиановые рожки, наклонился, аккуратно касаясь их лбом, — демонским совершенно жестом. Прошептал: — Спи, Влад. Никаких кошмаров, мы с Джеком охраняем. Нам во вторую, время еще есть.
Еще есть — обрывком долетело до Влада. Все время — их, они отвоевали его и у Рая, и у Ада, не оставив ничего от прошлых стальных устоев, возведя свой дивный новый мир на обломках старых. Это, кажется, были уже не Яна слова, а какая-то из речей Кары в годовщину гражданской; а может, и инквизитора — обрывок из его заметок, пара строк на листке бумаги, фраза на белом экране ноутбука; да мало ли, где он мог их видеть…
Сон с готовностью подхватил Влада, свободный от кошмаров, унятых теплой ладонью на лбу.
***