«Вот теперь попробуй возмутиться, когда я домой еще что-нибудь притащу! Мотоциклетная цепь очень нужна в хозяйстве!» — раздался в голове ликующий голос Влада. Он почему-то не отважился нарушать музейную тишину, скользнул в мысли по контракту: такие фокусы они проделывали запросто. Широко ухмылялся, глядел шкодливо, точно Джек, изгрызший тапки.
— Проходите на кухню, там будет удобнее говорить, — окликнула их Зябликова. Они тут же поспешили ее догнать; Ян силой оттащил пса от высокой вазы, которую Джек внимательно обнюхивал.
В кухне — тоже просторной, с громадным окном — было больше от нынешнего дня, чем в застывшей где-то далеко во времени гостиной: серебристо поблескивала техника, висела тоненькая телепанель на стене, демонстрирующая какие-то синие морские виды. Внимание привлек большой прямоугольный аквариум с яркими тропическими рыбками.
— Я была на опознании, мне сказали, что моего мужа убили из обычного пистолета, — начала Зябликова, быстро нажимающая что-то на планшете, — вскипел, заурчав, чайник, распахнулась дверца кухонного шкафчика. Влад такие же фокусы обычно проделывал простеньким заклинанием.
— На месте преступления зафиксирован сильный всплеск магической энергии, источник которой пока установить не удается, — отчеканил Ян, точно по написанному. — Кроме того, одна из убитых — гражданка Ада. Дело передали нам.
— И все же место убийства не в ведомости Центрального отделения, если я не ошибаюсь, — упрямо продолжила Зябликова.
Взгляд у нее был недобрый, темный; Ян даже сбился: чего ради она их тогда впустила? Они настороженно присели за стол, приглашенные ее небрежным жестом. Зябликова разлила кипяток по фарфоровым чашечкам; касаться их, на вид совсем хрупких, казалось святотатством.
— Мы специализируемся по тяжким и особо тяжким магическим преступлениям, коллеги из Выборгского отделения решили довериться нашей помощи, — холодно проговорил Ян, стараясь отстраниться, в голос добавить стали. — Личный приказ кардинала. Вы сомневаетесь в компетенции?
Она промолчала, — вроде как, из вежливости, но на самом деле обидела едва ли не больше. Потянувшись за сахарницей сам, Влад чуть не сбил чашки, чертыхнулся, взмахнул руками, левитацией удерживая их. Аккуратно вернул всю посуду на место. Мысленно зашипев на Влада, Ян цепко следил за реакцией Зябликовой, вновь неловко застывшей, неотрывно уставившейся на его руки; Ян сам знал, что движения магов, творящих заклинания, то медленные и мерные, то резкие и рубленные, могут завораживать, но дело было не в том, а в татуировках на руках Влада — он от жары засучил рукава излюбленной черной рубахи, рисунки были прекрасно видны. Гвардейская магическая печать, сигил Кары, обозначающий их принадлежность друг другу, каждого — всем. Ян почувствовал прожигающий взгляд на своих запястьях; вытаскивая планшет из сумки, он специально провернул руку так, чтобы она ее увидела. Как будто дразнил зверя, гадая, когда именно он кинется.
Она боялась Гвардии, боялась Ада — потому так отшатнулась от Джека, хотя ему не пришло бы в голову нападать без команды. Ждала, что за ней придут, — значит, были за ее душой грехи, и Зябликова думала, что Преисподняя явится требовать свою плату.
— Скажите, какие отношения у вас были с мужем? — проговорил он, возвращаясь в привычную, намертво въевшуюся роль. — Конфликты? Ссорились в последнее время?
— Вы подозреваете меня, капитан… Ян? — внимательно переспросила Зябликова, запнувшись, как и многие, об отсутствующую фамилию. Что-то нехорошее было в ее взгляде, как будто он неаккуратно ошпарил совсем свежие раны.
— Шерше ля фам, знаете ли, — развязно предположил Влад. — Нам нужно отрабатывать все версии. По телефону полиции вы сообщили, что на момент убийства у вас есть алиби. Подтверждения будут?
Со стороны могло показаться, что он совершенно расслаблен, прихлебывая неприятно-сладкий чай, но Ян улавливал бегающие глаза, разглядывающие кухню, постукивание ногтем по краю чашки, неровную, натянутую улыбку. Рядом не двигался Джек, застыв, точно искусная жуткая статуэтка адского пса; он приказал ему жестом не трогаться с места до следующего приказа, не желая рисковать псом. Положение было хрупко, но время тянулось невыносимо долго.