В углу на лежанке ворошит лапами Джек — охотится, гонится, кусает дичь.
Несмотря на его возню, Ян не может оторвать взгляд от Влада — будто совсем иной человек, незнакомый. Хрупкое ощущение не отпускает, он протягивает руку, касается примятых волос, соскальзывает на расслабленное лицо, под пальцами — короткая засечка шрамика через бровь. Влад замирает, почти просыпается, чувствуя прикосновение; чужому клыками вгрызся бы в руку, но успокаивается, приоткрыв глаза и увидев Яна.
Переворачиваясь на другой бок, Ян засыпает в который раз за эту безумную ночь. Думает, что ноги холодит, будто он босым по ледяному паркету шагал, натягивает одеяло и кутается.
Утром он без утайки рассказывает обо всем Владу: думает, что это его порадует. И правда, Влад счастливо хохочет.
— Благословила, выходит, старая ведьма, — цокает он, чешет затылок.
— Что за Янек? — спрашивает Ян, охваченный любопытством.
— А… это так, — посмеивается Влад. — Бабка из Польши, сам знаешь. Принято очень ласковые имена близким давать, там… с суффиксами что-нибудь составляют. Она показала, что ты — часть семьи, независимо от решения остальных духов. Не самый худший вариант придумала, если хочешь знать.
— Да?
— Janusiek, — пробует Влад, хитро прищурившись.
— Не делай так никогда, если не хочешь разводиться.
— Так мы ж еще и не женаты.
— Вот и не делай.
— Как скажешь, инквизиторство! — веселится Влад, проходя мимо и легонько задевая его плечом.
И эта кличка ему милее всех нежных имен, выдуманных человечеством.
— Мне нравится это Янек, — подумав, решает Ян. — Но нечасто. И не на людях.
— Понял, понял. В полнейшей изоляции, где-нибудь в подвале…
8.
Сначала они подумывали велосипед не изобретать и расписаться в гвардейских мундирах. Те же на любой случай сгодятся: в них и в бой шли, и на светских вечерах скучали. Парадные мундиры, одинаковые, неотличимые (разве что, у худосочного Яна — поуже в плечах), пылились в шкафу, накрытые от моли.
Вовремя вмешалась Ишим, речь прочитала, и они сразу же сдались на ее милость. Костюмы шили на заказ, но Влад с Яном не особо этим интересовались. Пустили на самотек.
Теперь, на примерке, Влад настороженно вертится перед зеркалом, удивленно отмечая, что костюм хорош. Сидит отлично; пару недель назад с мерками их портные замучили — истязали хуже средневековых палачей, право слово. Черная гладкая ткань на солнце переливается, как змеиная, драконья чешуя, легкая совсем. С серебряным узорочьем — переплетенные руны. Похоже на гвардейский мундир, тех же цветов, и Влад довольно кивает своему необычайно серьезному отражению.
— Можно галстук не напяливать? — чуть повышает голос он, чтобы Ян за ширмой услышал — почему-то Владу, смущенному больше этим приличием, кажется, что между ними кирпичная стена. — Тут в комплекте идет.
— Оставь, — милостиво соглашается он.
— Вот так подарок на свадьбу, ай, спасибо! — дурачится Влад.
Ян выступает из-за деревянной бежевой заслонки, нервно поправляет рукава, взмахивает руками-крыльями — ткань переливается, вспыхивает на солнце:
— Как тебе? Предлагали белое, но мне цвет не идет, я и так бледный и замученный, совсем бы как вурдалак был, — частит Ян. — Так что вот…