Стас сцепил руки в замок на затылке, взъерошив свои чёрные волосы. Синие глаза сейчас казались невероятно тёмными и отражали свет Луны, падающий в комнату.
— Подумать только, — потрясенно прошептал он. Затем парень сузил глаза и впервые посмотрел на Тимофея. — А ты с ним общаешься?
— С кем? — не понял Зверев.
— С Драконом.
Тимофей замер. Он ни разу в жизни не думал, что ему придётся о таком рассказывать, хотя этот вопрос далеко не бессмысленный. Друзья заинтересованно на него уставились, и Тимофей решился. Он много скрывал даже от близких ему людей, и это едва не стоило ему крепкой дружбы. Больше он молчать не намерен.
— Два раза. Первый был после того, как меня чуть не освежевали. Я был в Санкт-Эринбурге и сам позвал его.
— Ты позвал его? — вылупил глаза Димка.
— А что мне оставалось?! — раздраженно бросил Тимофей. — У меня тогда никого не было рядом, а выговориться кому-то мне было необходимо.
— И ты выговорился Дракону, — подвёл итог Кащеев.
— Поверь мне, там скорее был просто словесный поединок насчёт того, склонюсь я перед ним или нет. И причём он потом сказал, что судьбу не поменять!
— Я поменял, — пожал плечами Никита. Парни вскинули брови, и Легостаев небрежно махнул рукой. — Я потом расскажу, если вам интересно. Так что дальше?
— Второй раз был уже в тёмной академии. Я столкнулся с ним случайно, пусть для него это и было запланированным событием, — Тимофей вздрогнул, когда вспомнил Огненного Змея, меняющего обличья одно за другим. Тогда Зверев шёл в свою комнату и оказался в гостиной, даже не подозревая, что Змей с ним заговорит. Он помнил, с какими выражениями лица сквозь зеркало на него смотрели Саяна, Лиза, Егор, Димка, Бельцев. Он сам, Ангелина. Бирулин. При воспоминании об убитом Козероге Тимофей зажмурился. Ощущения от пытки святой водой влезли в мысли, словно извивающиеся гадюки. Зверев отогнал их подальше, стараясь спрятать в своём сознании. Парень закончил. — И ничем хорошим эта встреча для меня не значится.
— Спасибо, о великий, что просветил нас, невежд, — с сарказмом цокнул Димка, поднявшись. Но Тимофей успел увидеть искру в карих глазах, а потому с его души словно камень свалился.
— Мне кажется, я ещё долго буду отходить от такой новости, — покачал головой Стас, поравнявшись с Димкой, отчего Трофимов заметно напрягся. Не обратив на Димку внимания, Кащеев посмотрел на Тимофея. — Но в отличие от тебя, как выразился наш злыдень, не буду наступать на те же грабли. Ты правда думал, что мы отвернёмся от тебя только из-за того, что твой отец - Огненный Дракон?
— Я по опыту судил.
— Значит, плохо судил! Мы же потом извинились!
Никита улыбнулся, соскочив со своего места.
— Я прекрасно тебя понимаю, Тим. Сам практически такой же. Причины скрываться далеко не беспочвенны.
— Вот только я не создаю сам себе проблемы.
— Вообще-то!…
В этот момент в дверь постучали, и из коридора раздался голос коменданта. Парни сразу испуганно притихли, боясь сказать лишнего в присутствии другого человека.
— Эй, если решили устроить вечеринку, то попрошу потише! Взгляните на время, лунатики! Ещё раз услышу шум, то будете ночевать на улице. Трофимов, ты первый на очереди! От твоих воплей у меня уже голова раскалывается!
Димка возмущённо открыл рот, отчего Стас не смог сдержать довольной ухмылки. Ещё бы, в отличие от Трофимова, Кащееву хватило ума вести себя тихо. Тимофей бросил взгляд на настенные часы. Часовая стрелка близилась к двенадцати. Послышался звук отдаляющихся шагов, и ученики облегченно выдохнули. Димка с огнём в глазах повернулся к Никите. Легостаев настороженно попятился, чем вызвал тихий смех.
— Готовься, Никитос, — с улыбкой сказал Тимофей. — Я узнаю этот взгляд…
— А теперь я хочу послушать твою историю, — в предвкушении потёр ладони Димка. — Что ты там рассказать хотел? Великолепный альфа, не поделитесь ли своим советом, как повлиять на предначертанную судьбу? А то у нас уже как минимум одна заинтересованная личность, — Трофимов указал рукой на Тимофея. Зверев не удержался и закатил глаза.
Никита замялся. Если он будет рассказывать всё с самого начала, то это растянется на неделю точно. А если говорить обо всём, что можно, то на две. А если говорить и о том, что нельзя, то выйдет ещё дольше…