- Поздравляю! - воскликнула старуxа из угла комнаты, усевшись на стул. Она махала мне тестом. - Ты собираешься стать матерью! - она внезапно расплакалась. - А мой мальчик будет отцом!
Её сына в комнате не было. Не знаю, где он был. Где-то снаружи, откуда я могла слышать, как он грохочет, но я не могла определить точное место. Если бы он был в комнате, я не могла не задаться вопросом, знает ли он, что происходит. Улыбка старушки исчезла с её лица. Она смотрела прямо на меня и была обеспокоена тем, что видела. Но что?
- Почему ты несчастлива? - спросила она. - Ты собираешься стать матерью! Замечательные новости!
Я тяжело сглотнула.
- Я уже мать.
- Но теперь ты будешь хорошей матерью, - сказала она.
- То, чего вы никогда не могли сделать!
Я не хотела говорить это вслух. Она бросила тест для беременных на пол, вскочила со стула и сильно ударила меня по лицу.
- Я сделала всё возможное для этого мальчика! Я не виновата, что он таким родился.
Я засмеялась:
- Вы - прекрасный пример спора между природой и воспитанием.
Она снова ударила меня.
- Он, может быть, действительно немного отстаёт в развитии от других, но неужели ты думаешь, что он не стал бы таким, каков есть, если бы мы не поместили его сюда? Я так не думаю.
Она снова ударила меня. Боль, распространяющаяся по моей щеке, была ничем по сравнению с открытыми язвами на моей спине, которые появились из-за того, что я не вставала с постели. Я вынуждена лежать здесь, гнить бог знает сколько времени.
- Я люблю своего сына, - выплюнула она. Она внезапно улыбнулась мне - улыбкой, от которой у меня по спине пробежала холодная дрожь. - Так же, как я буду любить своего внука или внучку.
- А что насчёт ребёнка? - спросила я.
- Что насчёт него?
- Вы не молодеете. Вы действительно думаете, что будете достаточно подходящим воспитателем для ребёнка? Я так не думаю. И вы искренне верите, что ваш сын будет заботиться о нём? Он, наверное, запутается и попробует его съесть.
Она снова ударила меня.
- Не смей так говорить о моём сыне!
- Вы знаете, что я права, и правда ранит.
Она хотела снова меня ударить, но остановилась, когда я закричала:
- Правильно, продолжайте бить меня, я уверена, что ребёнок окажется совершенно нормальным!
Она опустила руку.
- Это хороший повод. Почему ты не сказала об этом раньше? - спросила старуxа.
Она вернулась к стулу и потянулась за спрятанной под ним металлической банкой. Каждый раз, когда она приходила в комнату, с ней была металлическая банка. Она редко открывала её. Я так и не заглянула внутрь. По тому, как она гремела, и по тому факту, что она вытаскивала из неё тесты для беременных, я просто предположила, что в ней было ещё больше тестов. Она поставила банку на стул и открыла её. Не могу заглянуть внутрь.
- Что вы делаете? - спросила я.
Она вытащила из коробки острый нож и повернулась ко мне:
- Я не могу удерживать тебя там следующие девять месяцев, - сказала она. - Нам нужно, чтобы ты была здорова и полна сил для этого ребёнка, - её тон полностью изменился.
Многоликая женщина...
Она подошла ко мне и приставила нож к верёвке, удерживающей меня к кровати.
- Эндрю! - позвала она.
Громкие, тяжёлые шаги неслись по коридору, и дверь распахнулась. В дверях стоял её сын. Он начал возиться со своими брюками, без сомнения, ожидая почти ежедневного выполнения того, о чём его просили.
- Нет-нет, глупый мальчик. Мне нужно, чтобы ты стоял там и присматривал за ней. Она беременна! Ты собираешься стать отцом!
Он начал раскачиваться из стороны в сторону, возбуждённо сопя. Я не верю, что он её понял; просто его реакция на тон её голоса.
- Мы не можем оставить её здесь. Нам нужно начать наращивать её силы в ближайшие месяцы! - она начала рубить верёвки.
Вот оно!
- Ничего не пытайся сделать, - сказала она мне. Тон её голоса снова изменился. Суровая старуxа вернулась. Взволнованная, счастливая ушла. - Ты же не хочешь, чтобы у меня дрогнула рука?