Вылетели ещё несколько пуль, направленные в его голову и корпус, пока он замешкался в куче многочисленных обломков и разрушенных предметов кухонной мебели и смежных комнат, — и он опять понёсся к цели. В быстром темпе я отступил в сторону лестницы и нашёл опору на ступеньках, чтобы выстрелить в лицо находящемуся в движении - сколь характерно для него не останавливаться! - разъярённому монстру. Потянул за спусковой крючок: нет патронов.
Он атаковал снизу-вверх и раздробил лестницу, превращая её в кипу деревянных острых щепок, что вынудило меня вернуться на кухню, так как он отрезал мне остальные пути к отступлению. Зудящая паника и бешеное сердцебиение кричали о том, что шансы выжить в данный момент ничтожны: я остался один на один с врагом, с которым ни за что не сдюжу в рукопашной. Побегал надеющимся взглядом, что же в округе можно использовать как оружие. Вот оно! Когда обернулся, то увидел Отбивателя, кажется, измотанного от всех этих игр в «хищника-жертву». Он встал в нескольких метрах от меня и прислушался. Я тоже навострил уши: со второго этажа доносились громкие шаги и возня. Это длилось всего пару секунд, вот почему громадина возобновила интерес к рядом находящейся цели и, предвкушая расправу, двигалась на меня с уже опущенными руками. В нём действительно иссякли силы или я его знатно потрепал? Всё это было бы предметом обдумывания, если бы я не зажал себя в угол. Всё, что я имел возможность сделать в эту секунду, так это нервно сглотнуть.
Где те киношные моменты, в которых одни герои терпели бедственное положение и близки к гибели, но внезапно в последние минуты, нет, даже секунды из окна или крыши, из-под воды или с воздуха эффектно появлялся на экране другой герой, вовремя спасающий из беды?! Я был этим героем долгое время и сейчас просил у жизни того же спасителя для себя. Что удивительно, не ожидаемо и крайне радостно: у меня он появился. Она. Лера. Неожиданно для нас обоих с монстром девушка нашла тот самый арбалет, принадлежащий когда-то Волку, и выстрелила Отбивателю точно в шею - стрела прошла навылет. Это мгновенно остановило его, и он пошатнулся. Чудовище обнажало зубы и трясло головой: видно, что Валерия нанесла ему если не смертельную рану, то однозначно близкую к ней. В этот момент к сердцу прилила храбрость, а в мышцах ощущалась твёрдость и решимость, эти радужные преобразования подстегнули в одночасье действовать: я побежал на недавно внушающего страх монстра и сделал круговой взмах рукой с мясницким ножом.
Его голова медленно съехала с шеи и склонилась к полу, всё ещё привязанная трубками и сосудами, залитыми большим количеством крови, заодно потянув с собой обессилевшее тело. Я почувствовал ауру его страха и беспомощности. Я победил. Я хищник. Теперь он - жертва, и он пал в борьбе со мной. Его тело, сперва упав на колени, распласталось прямо передо мною, издав глухой шлепок при соприкосновении с серым пыльным паркетом. Сопение и тихий рык всё ещё слышался из раскрытой пасти этого ужасного «молотильщика», схожий с напичканным химией товаром с юга, из Азии, передержанным в духовке но лишь теперь он жалобный и уже не вселял страх, а вызвал… жалость к твари. Тело, покорчившись в предсмертных конвульсиях, остановилось, и я позволил себе спокойно выдохнуть.
Пару минут постоял в изумлении, не веря, что убил эту тварь. Отрывисто задышал и засмеялся, чтобы прогнать начинающуюся истерику. В голове пронеслось всё, что только что делал, и диву дался своей наглости и живучести. Осмотрел кругом наше поле битвы — взору открылся особняк в развалинах. Должен признать, эта тварь — архисерьёзный враг и я бы не захотел сразиться с ним ещё раз. Что бы там мой «второй храбрый я» ни говорил, а этот монстр был соперником более чем достойным. Отдышался и тронулся в сторону повреждённой лестницы.
С трудом я забрался на второй этаж и увидел свою плачущую девушку, сидящую на коленках, рядом с казалось бы неподъёмным охотничьим арбалетом.
— Лера, — произнёс я нежно.
Она подняла глаза и увидела меня, встала с пола и подбежала. Её объятия и поцелуи ощущались неописуемо мягко и волшебно. Ради таких обострённых сильнейших чувств стоило находиться на грани смерти. А, может, такие ощущения были всегда, просто только сейчас понял, как к ней приятно касаться.
— Прости меня, — говорила она сквозь слёзы.
— За что же? — умилился я.
— За то, что испугалась и вовремя не помогла тебе.
Моя спасительница не заслуживала такого стресса. Потребовалось время, прежде чем я смог убедить её в том, что произошедшее — самый лучший исход от навалившегося испытания, ценой не прохождения которого были наши жизни. Нам же удалось — благодаря смелости, навыкам или удачным обстоятельствам — выжить без особенных потерь, если конечно в них не записывать порушенный этаж особняка и мою рваную рану, шрам от которой будет напоминанием об успешной победе в схватке с устрашающим чудовищем.