Кажется, Риша обратилась к нему не в первый раз.
— Прости, я задумался. Что ты сказала?
— Я сказала спасибо. Если ты не против, давай вечером его похороним? Мне нужно домой, папа рассердится.
— Хорошо. Встретимся здесь? Когда?
— В семь.
Мартин кивнул. Подошел к растущей неподалеку ели и отломил две нижние ветки, широкие и пушистые. Положил одну на землю, на нее — собаку. Вторую ветку он положил сверху.
— Спасибо тебе, — слабо улыбнулась девочка. — До вечера!
Она развернулась и бросилась бежать так, будто за ней гнались. Только ярко-красный шарф сполохами мелькал на фоне белого снега. Скоро она совсем скрылась из вида.
«Вик, тебе неприятна эта девочка?» — спросил Мартин, привычно устаиваясь в проеме.
— Нет, она вроде хорошая…
«Давай тогда ты придешь сюда вечером и поможешь ей похоронить этого несчастного пса?»
— Нет, не пойду. Ты… ты иди. Друзей тебе можно иметь.
«А тебе?..»
Вик почувствовал тревогу Мартина, и пожалел, что сболтнул лишнего. Нужно было сказать, что девочка ему неприятна, и он не хочет ее больше никогда видеть.
— А мне нельзя, ты что, не понимаешь?! Нельзя! Ты тогда… умрешь.
«Кто тебе сказал такую глупость?»
— Я… смотрел… там женщина сказала, что вымышленные друзья уходят, когда появляются настоящие. А мне не нужно настоящих!.. — предательские слезы обожгли глаза.
Он никак не мог их сдержать. Перспектива потерять Мартина слишком сильно пугала. Вик привык к его любви, к его обществу и его советам.
«Вик, эта женщина ничего не понимает. И не ты ли мне говорил, что мы вместе умрем? Я что, в конце концов, воображаемый друг?»
— Нет… наверное… она сказала… обц… обсце… я не помню, какая-то болезнь…
«Я тут надолго, Вик. Я уже построил дом, постелил коврик и завел рыбку. Не бойся, я всегда буду с тобой».
Мартин, прикрыв глаза, представил, как тянется в проем. Через свет, через темноту, через все законы и пространства, чтобы провести ладонью по щеке Вика. Он не сможет вытереть слезы, ну и пусть.
— Это ты? — спросил Вик, касаясь щеки кончиками пальцев там, где только что почувствовал прикосновение.
«Да. Видишь… я никуда не денусь, правда. Не заставляй меня чувствовать себя виноватым, Вик, это страшно, особенно если никак не исправить. Не хочу заставлять тебя от всего отказываться…»
— Я все равно боюсь с ней дружить.
«А хочешь?»
— Наверное… наверное хочу.
«Хорошо, давай оба с ней подружимся. Не будем говорить, что нас двое, но будем оба с ней общаться. Если это будет твой и мой друг, она меня не заменит».
Мартин очень надеялся, что Вик не заметит очевидных нестыковок в его предложении. Но он очень хотел, чтобы Вик подружился с кем-то еще. Чтобы не сидел целыми днями дома, рисуя себе какие-то фантастические картины или разговаривая с голосом у себя в голове. О том, что дружить он сам ни с кем, особенно с девочками не хотел и боялся, Мартин заикаться не стал. Хотя мысль о посторонних привязанностях вызывала у него панику.
— Давай! — кажется, Вик правда обрадовался.
«Вот и хорошо. Идем домой, думаю до вечера прогулок достаточно», — улыбнулся ему Мартин.
Уже дома, заваривая на кухне чай, Мартин отчаянно гнал от себя тревогу. Она была безотчетной и какой-то далекой. Будто ненастоящей.
— Чем займемся до торжественного погребения? — спросил Вик.
Мартин был рад, что Вика не напугала смерть. Он чувствовал, что Вику жаль пса, но столкновение со смертью он принял естественно. С другим отношением жить в деревне ему было бы очень трудно. А вот Рише, потерявшей своего друга, он очень сочувствовал.
«Хочешь я тебе почитаю?»
— Конечно!
Вик, сжимая горячую кружку, устроился на кровати, завернувшись в старый, растянутый свитер.
Мартин, улыбнувшись, начал новую главу.