Выщербленные деревянные ступеньки лестницы в подъезде затрещали от количества желающих участвовать в обвинительном шествии.
Перед обшарпанной дверью новых жильцов Алексей Иванович вдруг тяжело задышал и даже подался назад. Его тут же подхватили под руки и подтолкнули, мол, давай действуй, старший ты или кто?
Алексей Иванович постучал. Стало тихо, и все услышали негромкий вой, который доносился из квартиры.
Открыла худая до прозрачности, невзрачная женщина. Она испуганно посмотрела на толпу и затараторила, плохо выговаривая слова:
-- Ниной меня звать. Васильевы мы. В Жилищном работаю. Муж - вахтовик. Дочки при мне.
От гневного ора жильцов её словно отбросило назад. Нина закрыла лицо руками. Её плечи затряслись под стареньким халатом. Казалось бы, эта покорность и беззащитность должна была успокоить негодующих, но как бы не так! Только когда посиневший от криков "Тихо!" Алексей Иванович отчаялся призвать обвинителей к порядку и собрался ломануться прочь через толпу, ярость людей схлынула. Старшего снова вытолкнули вперёд.
Он рассказал матери, что случилось утром и поинтересовался, имеет ли право ненормальный ребёнок жить рядом с нормальными людьми. Может, ему самое место в психушке?
Нина только кивала, как болванчик, когда слушала его. Потом, видно, что-то сообразила, заулыбалась и крикнула в темень коридора без лампочки:
-- Доча! Неси сюда мымрых!
Теперь на полшага отступила уже вся толпа обвинителей. Точно её потеснили затхлый запах неухоженного жилья и ледяной ветер чужого безумия.
В коридоре показалась малолетняя маньячка. Светлее ли стало, или в минуту напряжения у людей обострилось зрение, но жильцы дома разглядели всё: и измождённость ребёнка, и странную, словно с чужого плеча, одежду, и коробку с живыми котятами, и даже то, что она была выстлана куском старого вафельного полотенца, на свисавшем крае которого был штамп "Городская больница N1".
-- Вот мымрые! - счастливо улыбаясь, сказала Нина. - Доча умеет.
Котята с уже открывшимися глазами активно шевелились, показывая толстые, барабаном набитые пузички, вытягивали лапки с прозрачными коготками, развевали бледные пасти. Этому шевелению аккомпанировал заунывный вой из глубин квартиры.
-- Не те котята! - заявила баба Люда. - Они были слепыми! Куда животных дели? Поужинали ими?
-- Те самые! - вдруг раздался голос вроде арестованного и даже запертого дома Петьки. - И коробка та. А вон и безголовый в крови. Только сейчас он с головой!
Действительно, живот, грудка и голова одного из котят были покрыты красными разводами.
-- Это мымрые, -- попыталась что-то доказать Нина. - А были мортые. Доча умеет.
-- А почему они так быстро выросли? - поинтересовался Петька.
-- Доча их ползуликами накормила! - гордо сообщила Нина.
Девчонка подошла поближе, раскрыла рот, издала херкающий звук и отрыгнула в коробку какую-то дрянь.