Тётка демонстративно захлопала круглыми карими глазами с длинными ресницами и замерла, увидев моего отца, который неслышно подошёл и сейчас смотрел на новоприбывших. Я отметила, что дриад в его руках не было. Либо те успели убежать, либо нет и теперь стали подопытными кроликами.
— Андрей? — недоверчиво спросила Тамара почему-то у меня и повернулась к сестре. — Серьёзно?
— Ага, — кивнула мама. — Если мяса не хватит, я его с яблоком во рту запеку.
Папа закатил глаза.
— Я не хочу отца-жаркое, — насупилась я.
— Прадед-попугай тебя не смущает.
— Вася! — не выдержал Михаил, обхватывая сестру руками.
Мама, которая на две головы была ниже его и значительно уже в плечах, казалось, утонула в его медвежьих объятиях. С трудом высвободив одну руку, она провела рукой по его коротким волосам и, задрав голову, улыбнулась. — Мишка…
Жена Михаила со свистом втянула воздух, фурией глядя на маму. Та ещё шире расплылась в улыбке.
Михаил вздохнул и, чмокнув сестру в лоб, отступил к благоверной. Жестом пригласив детей, жавшихся позади, пройти, он взял жену за руку и успокаивающе сжал её в своей. Та вздохнула и, процедив сквозь зубы «здравствуйте», замолчала.
Надо было что-то делать. Пока мои любимые родственники не начали убивать друг друга. По крайней мере нужно было обеспечить себе алиби.
— Пойдём, — я улыбнулась двоюродным братьям, сёстрам. — Помогу вам вещи разобрать.
Те, замявшись, кивнули.
Кто где разместится мы решили ещё во время ночных посиделок. Учитывать надо было сразу несколько факторов:
1) Родственники не должны поубивать друг друга
2) Они не должны разнести наш дом
3) И желательно им на нас не обидеться…
Коллективным разумом (мы подумали, и Евдокия решила) появилось следующее решение: мои двоюродные сестрёнки останавливаются в моей комнате; Тамара подселяется к маме; бабушка перемещается к Евдокии, а в её комнате обосновываются Михаил и Виктория (из-за этого были самые большие споры); в гостиной будет находиться мой отец, а единственную гостевую комнату мы решили отдать моим двоюродным братьям. В общем, больше всего повезло им и моему папе.
Ребята кстати вздохнули с облегчением, когда покинули гостиную, а я пару секунд наслаждалась тишиной. Почему пару? Потому что ровно через две секунды посыпались вопросы.
— А ты на каком курсе?
— А какие у вас тут новости?
— Ты тоже в науку пошла?
— А как твоя мама к приезду твоего папы отнеслась?
— Стоп! — оборвала я, пропуская ребят в комнату, но они сверлили меня таким испытующим взглядом, что я всё же ответила. — На первом…
— В Москве?
— В Сибири…
— А на каком факультете?
— Природная магия, — я едва успевала отвечать, как задавался следующий вопрос.
— Ты тоже в науку пойдёшь? — повторился предыдущий вопрос.
— Сомневаюсь…
— А почему?..
— Чёрт! Потому! — воскликнула я, прерывая этот неиссякаемый поток вопросов. — Располагайтесь пока, потом поговорим.
Четырнадцатилетний Артём и одиннадцатилетний Лёша поставили вещи при входе и сели на один из раскладных диванов. Оба они были очень похожи и между собой, и на отца. Оба темноволосые, карие глаза смотрели с таким же как у Михаила прищуром, а тонкие губы всегда были чуть приоткрыты, как будто они заранее готовились что-нибудь сказать или засмеяться.
Артём был выше с короткими волосами и вёл он себя намного увереннее. Или по крайней мере старался таким казаться. Волосы Лёши были растрёпаны, застилая глаза. Последний раз я его видела почти год назад, и тогда, в марте, у него лицо было густо усыпано веснушками, сейчас они побледнели и почти не были заметны.
— Ну что значит потом? — недовольно переспросил Артём. — Рассказывай, что произошло.
— Вам подробно? — спросила я. — Есть неделька свободного времени?