— И такому — милосердие палача? Заслужил ли?
— Не заслужил — согласился Магарий, доставая из ящика один за другим два коричневых кожаных денежных кисета — А я твое понимание заслужил, раз всю ночь в мои то годы промотался по Ямам зловонным, а по возвращению тебя из камеры тюремной вытащил и вином угостил… Да еще и наказ сестры Лоссы ради тебя нарушить собираюсь… еще и судье городскому немало пояснить придется по твоему делу. Как не крути, а тебя среди ночи у тела мертвого зарезанного застали…
— Да понял — поморщился я — Судья знает о…
— О том, что одно богатое почтенное семейство взывает к твоему палаческому милосердию? Знает — кивнул Магарий — И тем проще мне будет с судьей, коли ты пойдешь навстречу… Учитывая, что судья давно породнился через свой младшую дочь с тем влиятельным и радеющем о городе семейством…
— Хорошо. Все будет быстро. И без мучений.
— Вот и славно — широко улыбнулся Магарий, пододвигая денежные кисеты ко мне — Тут за каждого. Из первых двух…
— Первых двух? — насторожился я — Меня вызвали в Буллерейл не ради них… весточка пришла о…
— Люфене — тяжко вздохнул страж, и улыбка исчезла с его лица — Проклятье… я ведь с ним не раз за одним столом сиживал, один хлеб преломляли перед тем, как макнуть в общую тарелку с пряным мясным соусом…
— А так всегда и бывает — пожал я плечами и встал, чтобы поставить на стол пустой стакан — На днях такое уже слышал и тоже от стража. Человеку в душу не заглянешь. Видишь лишь лицо его улыбающееся… а что прячется за тем лицом?
— Так всегда и бывает — согласился Магарий и небрежным движением руки поместил на стол тяжело звякнувший мешочек, а следом и еще один — Не поверишь… но сначала семья его прислала немало… а затем примчался гонец с письмом от троюродного его кузена Люпона. Гонец мчался от самого Элибура. Почти загнал двух лошадей. И все ради мольбы о проявлении незаслуженного милосердия к приговоренному к пыткам и казни Люфену. Но… я тебя знаю, Рург. И потому даже и не прошу… как не крути, а Люфен натворил дел страшных.
Подумав, я сгреб со стола два денежных кисета, а мешочки толкнул обратно к чуть помрачневшему стражу, что удивленно вскинул брови после моих следующих слов:
— Люфен получит мое милосердие. Не полное… я заставлю его помучиться… но все же умрет он быстро и умрет… целым. И родичи смогут забрать его мертвое тело сразу же. Без окунания в нечистоты. Деньги эти забери, добрый Магарий и поступи с ними как пожелаешь. Мне они не нужны. А страже пригодятся…
— С чего вдруг такая доброта? — посветлевший Магарий охотно уронил мешочки в ящик, поднялся из-за стола и поднял даже руку, чтобы хлопнуть меня по плечу, но вовремя увидел засохшую кровь и остановился — Пойдем, добрый палач… сыщем тебе рубаху. Так откуда такая доброта к Люфену? Или кузен его из Элибура успел тебя умолить?
— Он пытался. Но я не слушал — равнодушно ответил я, пряча денежные кисеты поглубже в карман штанов — У Люфена здесь больная мать. Она ведь еще жива?