Друзья вскочили, будто на пружинах, и широким деловым шагом ринулись в сторону черневшего исполинского зева турса. Солнце уже коснулось своим нижним краем прохладных волн Норвежского моря, и закипевшая вода заставила недовольно заворчать прилегшего в сонных глубинах Йормунганда, змея, обвивающего землю...
Перед входом в глотку великана совсем ничего не росло. Здесь начинался чистый песок, да притом весь в маленьких барханах: то ли особенность местных ветров, то ли работа гигантских кротов.
-- Между прочим, здесь может быть стеклянный мед, - сказал Арни, с гиканьем плюхаясь на гребень ближайшего барханчика и съезжая вниз по его склону на собственном седалище, как дети зимой по снегу (Арни имел ввиду янтарь). - Помнишь ледяные горки в Холодных Шхерах? И старика Халли, который нас по ним гонял?
-- Помню. Семнадцать зим назад, примерно. Так что вставай давай, не мальчик уже.
-- Эх, Халли, Халли, - сказал Арни, поднимаясь и отряхивая зад. - Суровый честный Халли, восемь зим он уже кормит всякую тварь в мутных водах Рейна.
-- Ну нет, столько времени он, конечно, не мог продержаться.
-- Жалко тебе его?
-- Конечно. Все-таки первый учитель. Хотя надо сказать, что временами он был изрядным пердуном.
-- Это так, - вздохнул Арни. - Зато теперь наверняка пирует с Одином. Он один прикрывал от франков отход нашего арьергарда, и утонул, переплывая холодную широкую реку.
-- Я думаю, он просто решил подгадать ко времени и уйти в Валгаллу, - заметил Рагнар, - иначе зачем он потащил с собой через реку этот тяжеленный серебряный крест, украденный у франков?
-- Из-за него-то они за нашими и погнались, - сказал Арни, - считали, видно, что он колдовской. Говорят, в кресте были замурованы челюсти какого-то их святого воина, кого-то вроде нашего Бео-ульва.
-- Теперь эти челюсти на дне Рейна, равно как и челюсти самого Халли. Однако давай-ка будем поменьше болтать, а побольше заниматься делом, потому что я не знаю, как ты, а я в Вальгаллу еще не очень тороплюсь.
И потомок Лесной Собаки насупился.
Как раз в этот момент друзья вступили на так называемый "язык" великана - каменный пласт, как бы идущий вниз из его рта. Казалось, что турс кривляется и, насмехаясь над своими врагами, показывает им покрытый бурым налетом лишайника язык. Увлекшийся разговором Арни зацепился ногами за самый его кончик и с грохотом вывалил на базальт половину поклажи, тем самым подтвердив тезис товарища о вреде болтовни.
-- Ну вот, - не преминул поддеть его Рагнар, - Ловкач называется.
-- Подожди, тут на камнях что-то написано.
Заинтересовавшийся Рагнар подошел. И действительно, на кончике языка великана вертелись коряво выбитые руны. Арни вытащил нож и принялся аккуратно счищать с них лишайник. Постепенно обнажилось какое-то послание.
-- Видишь? - спросил Арни, выразительно посмотрев на Рагнара.
-- Читай, читай, - сказал Рагнар, который, как мы помним, сам читать не умел, но боялся в этом признаться.