«Приемник, — догадался Николай. — Но верней — радиоточка. Была и у нас такая, только выглядела по-другому». Он сходил в комнату, где выставил на будильнике правильное время — тот безбожно отставал, заодно завел пружину — это вам не электронные часы на батарейках. Воротившись в кухню, прослушал выпуск новостей. Трудящиеся СССР покоряли космос, занимались севом зерновых, выпускали трактора и автомобили, плавили металл, выполняя и перевыполняя планы. И все это, идя навстречу замечательной дате — 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. «Так оно, вроде, в ноябре, — подумал Николай. — Что ж они в апреле надрываются?»
Рассуждать на эту тему он не стал. Новости закончились, и начался концерт. Приятный женский голос затянул:
Лосев заслушался. Песни этой он не помнил, но она ему однозначно нравилась. А певица продолжала убеждать:
— Песню «Давай никогда не ссориться» исполнила Тамара Миансарова, — сообщил диктор. — Автор слов и музыки Юрий Цейтлин. А теперь…
«Ни фига себе у них тут порядки! — подумал Лосев. — Курить перед стартом, да еще у ракеты, заправленной топливом? Дебилы…»[6] А певец продолжал:
«Ага! — хмыкнул Лосев. — Ваши… Американцы по Луне потопчутся. Хотя у нас, вроде, луноходы там ползали. Тоже наследили…» Он отрешился от концерта и подумал о другом. С одеждой нужно что-то делать. Ходить в трениках с вытянутыми коленками холодно, а в пальто он выглядит пугалом. Он разобрал принесенную опекуном одежду. Халат сходу отложил — не его фасон, а рубашки рассмотрел. Одна теплая, фланелевая, в сине-черную клетку. Другая просто белая с уже начавшим желтеть изнутри воротником. Не беда, прокипятит, добавив синьки, с простынями получилось хорошо. Они приобрели приятный глазу белый цвет, отдававший чуть голубизной. Ухватившись за мелькнувшую в голове мысль, Николай открыл буфет и достал початую коробку — вчера он использовал одну таблетку. «Синька для белья. Индиго, — сообщала надпись на упаковке. — 6 шт 30 гр». В буфете обнаружилась еще одна коробка синьки, эта непочатая.
«Цвет «индиго» — это джинсы», — вспомнил Николай. Он отправился в комнату, где достал из шкафа обнаруженный вчера белый материал. Разложил его на столе и пощупал. Плотный и довольно толстый. Для чего он понадобился матери Бори? «Дублерин[7]», — внезапно всплыло в голове. Слово это Лосев знал. В детстве мать учила его шить — она этим делом увлекалась. Не сказать, чтобы слишком преуспел, но строчить на машинке у Коли получалось. Лишь кроить не выходило, хотя мать показывала. Ладно, не боги джинсы шьют.
Николай убрал будильник и растянул ткань на столе. Достал из шкафа карандаш и линейку — они здесь имелись. В выдвижном ящике швейной машины нашлась сантиметровая лента из клеенки. В качестве образца Лосев выбрал треники, которые с себя стянул. Шить он будет не классические джинсы — такие явно не потянет, а штаны с резинкой. Были у него такие в прошлой жизни. Вроде как бы джинсы, хотя не они, конечно, но зато удобно. К удивлению Николая, сделать выкройку удалось сравнительно легко. Рука Бори твердо держала карандаш и легко чертила. Он почти не пользовался сантиметром и линейкой — глазомер у Бори оказался отменный[8]. Николай таким не обладал. Не прошло и часа, как он сел за швейную машинку. Ножной привод оказался непривычным, но в конце концов освоился. Для начала сшил штанины, пристрочив к ним накладные карманы спереди и сзади. Боковые делать не решился — слишком сложно для него. Сшил штанины вместе. Никакой ширинки — это тоже сложно. Если вдруг приспичит, он приспустит «джинсы» как трусы. Повозился чуть с резинкой — никогда не шил с ней раньше, но однако получилось. Хорошо, что в выдвижном ящичке нашлась широкая резинка — узкая штаны не удержала бы. Нитки он использовал белые — желтых и оранжевых не имелось.
Завершив работу, Николай надел штаны, заценил их в зеркале. А неплохо получилось. Подойдя к столу, Лосев рассмотрел оставшийся кусок материала. Полноценной джуды[9] не получится, да и сшить ее непросто. Как ему — так точно. Значит сделает жилет — вроде, как армейскую разгрузку. Ну, карманы по-другому притачает, шейный вырез — выше и изящнее. В ящичке нашлась и молния — белая. Ничего, покрасит.
Пообедав той же килькой, Лосев занялся шитьем. Провозился с ним до вечера. Молнию втачать — это вам не пуговицу пришпандорить. Из остатков ткани сшил матерчатую сумку. Эти вот авоськи, когда все прекрасно видят, с чем идешь из магазина… Сумка — для продуктов, а в авоське понесет картошку — кстати, надо прикупить. Отварить ее и с килечкой соленой…
Завершив работу, Николай занялся покраской. Бухнул в бак всю синьку, растворил ее в воде и неспешно, по одной, опустил в нее пошитые вещи. Постоял над ним, аккуратно перемешивая ручкой швабры. Время от времени доставал, оценивая цвет. Густого, темного индиго у него не вышло, но синий получился. Николай отнес бак в ванную, где прополоскал одежду в холодной воде с уксусом и развесил на веревках. Завтра все разгладит.
Поужинав, послушал новости и завалился вновь читать. А чем еще заняться в этом времени? «Деньги, деньги, — думал перед сном. — Надо как-то их добыть. Только кто возьмет на работу инвалида? Группа нерабочая, а не то бы пенсию не получал. К частнику, чтоб взял без документов, не пойдешь — нет их здесь. Вагоны, что ли разгружать? Подумаем…»
С этим он уснул.
[1] Дальневосточное высшее общекомандное училище.
[2] Робишь — делаешь (бел.).
[3] Рэчи — вещи (бел.).
[4] Раблю — работаю.
[5] Грязными — то есть до вычета налогов.