Тот остановил УАЗ напротив магазина. Ясюченя вышел и направился ко входу.
— Что тут происходит, товарищи? — спросил, подойдя ближе.
Люди стали оборачиваться и, разглядев перед собой милиционера, да еще с погонами капитана, молча расступились. Странно, но у некоторых на глазах слезы. Ясюченя подошел к двери в магазин. Рядом с ней на стеклянной стенке висел черно-белый портрет. Изображенного на ней человека капитан узнал сразу — он с утра успел посмотреть газеты. Надпись под портретом подтвердила его догадку — Комаров. Он глядел на Ясюченю строго, словно вопрошая: «Ты что сделал для Отчизны, капитан? Я вот жизнь не пожалел…» Ясюченя отступил на шаг и присмотрелся. Траурная лента, нарисованная сбоку, и большими буквами пониже: «Летчики не умирают, они улетают и не возвращаются…[14]»
Капитан почувствовал, как защипало в глазах. Он снял фуражку, постоял с минуту, повернулся и пошел обратно.
— Что там, товарищ капитан? — спросил водитель, когда Ясюченя заскочил в УАЗ.
— Вывесили портрет Комарова, — ответил офицер. — Его кто-то замечательно нарисовал. Смотришь — плакать хочется.
— Понятно, — вздохнул сержант. — Куда едем?
Капитан задумался. Секретарь партийной организации РОВД, он прекрасно понимал: в магазине сделали то, до чего не додумались у них в отделе. Следовало найти портрет космонавта и с черной, траурной лентой, выставить в холле на столе с кумачовой скатертью. Положить цветы… Такие вещи сплачивают коллектив. Хотя еще не поздно…
— В отдел! — велел водителю…
***
После сытного обеда продавцы и грузчики разбрелись коротать минутки отдыха. Валентина сидела в кабинете, перебирая накладные, когда внезапно в дверь ворвалась заместитель.
— Алексеевна! — закричала с порога. — Люди собрались у входа. Стоят и не уходят. Милиция приезжала…
Валентина удивилась. Так случалось, когда в магазин завозили ходовой товар. Не успевшие его купить до перерыва на обед, ожидали на ступеньках открытия гастронома. Но сегодня дефицит не поступал, и его не предполагалось.
— Пойдем, глянем, — сказала заместителю, — но снаружи. Изнутри увидят сквозь стекло и еще не так поймут. Ты халат сними…
Выйдя через служебный вход, они обогнули дом и приблизились к толпе. Она не была статичной: люди подходили и проталкивались к дверям. Были там недолго. Воротившись, разбивались на компании, что-то обсуждая. В ближней к женщинам спорили мужчины.
— Инженеры виноваты! — говорил один, одетый в заводскую робу. — Не проверили, как должно. Вот и нету человека. И кого сгубили!
— Техника уж очень сложная, — возражал интеллигент в костюме. — И к тому же космос. Неизвестно, что и как себя там поведет.
— Но другие слетали и вернулись, — покачал рабочий головой. — Все живые и здоровые. А Комаров погиб… При Сталине, виновные уже сидели бы.
— Не волнуйтесь, разберутся, — успокоил интеллигент. Подняв руку, глянул на часы. — Через пять минут откроют. Помянем героя как положено?
— По рублю? — спросил рабочий. — Только третий нужен.
— Я им буду, — сказал молчавший до сих пор мужчина и полез в карман.
— Торгаши какие молодцы! — сказал рабочий, принимая от него желтую бумажку. — Не забыли про героя.
— Сделали достойно, не формально, — подтвердил интеллигент, доставая рубль из кошелька. — Уважаю.
Подивившись разговору, Валентина протолкалась к входу в магазин, где мгновенно поняла причину появления толпы. Несколько минут она смотрела на портрет, ощущая как в груди копится горечь.
— Как живой, — всхлипнул кто-то рядом.
Валентина повернула голову и узнала старушку — ту, что требовала на днях свежего хлеба. Покупательница промокнула платочком слезы и вздохнула:
— Молодой какой…
— Разберитесь, кто устроил, — приказала Валентина заместителю, когда обе женщины вернулись в магазин. — Почему со мной не посоветовался?