– Так чем я могу быть вам полезен? Марк?
Он встрепенулся, словно вспомнил, что пришел вовсе не для любования моей скромной обстановкой. И тихо спросил, почему-то поглядывая на полуоткрытую дверь:
– Антония Вебер, ваша жена – она сейчас здесь?
– Нет, – сухо ответил я. – Мы … расстались. Она уехала три года назад.
– Мне поручено ее разыскать, – сказал он. – Я должен найти ее.
– Ничем не могу вам помочь. Ее здесь нет, и где она – не имею понятия. Я болен и из дому не выхожу. Если у вас для нее хорошие новости, то желаю найти Антонию как можно скорее. Если же нет…
Я не успел договорить, у дверей послышалась какая-то возня, и тут же раздался звон битого стекла. У порога стояла Мина, а у ее ног валялись осколки стеклянного блюда. Но самым удивительным оказалось выражение ее лица. Всегда непроницаемое – сейчас оно все светилось священным ужасом, а глаза перебегали с лица гостя на портрет Антонии.
Преувеличенно бодрым голосом я сказал ей:
– Накрывай стол на двоих. Гость остается на ужин. И не переживай ты так, из-за этого блюда. Разбилось и разбилось. Завтра пойдешь и купишь новое.
Я успокаивал Мину, а сам думал о том, что сейчас скажу нежданному гостю. Потому что в тот момент, когда разбилось блюдо, и я проследил за взглядом служанки, и понял все – лицо гостя и лицо моей жены на портрете были почти идентичны. Это было то самое сходство, которое не позволяет ошибаться в кровном родстве. Излом бровей, разрез глаз, форма губ. Только овал у Марка был другим, жестче с упрямым мужским подбородком. Возможно, что мой гость и был адвокатом, но скорее всего, что нет. Потому что в первую очередь он был братом моей жены.
– Итак…, – произнес я, словно продолжая прерванный разговор. – Марк и Антония… как же я сразу не догадался?
Уличенный во лжи, Марк не стал изворачиваться или оправдываться:
– Да, мы близнецы, – подтвердил он. – Наш отец увлекался древней историей и имел своеобразное чувство юмора.
– Но, я никогда не знал, что у Антонии есть брат. Да еще и близнец. Мы прожили с ней достаточно долго, почти четыре года, чтобы не скрывать друг от друга самые невинные вещи, такие, как наличие брата-близнеца.
Мои губы произносили ничего не значащие фразы. Внешне я был спокоен, хотя за этой маской бушевала настоящая буря. Этот человек всколыхнул в моей душе все то, что я желал бы забыть.
– Сестра сбежала от своего первого мужа Эриха Вебера, когда я заканчивал университет. С тех пор мы больше о ней ничего не слышали. Муж ее искать не стал, он умер через три месяца после ее побега от загадочной опухоли в ноге. Врачи говорили – какая-то молниеносная форма рака.
– Да-да, – кивнул я, и уже совсем не понимая, что мелет мой язык, добавил. – Покойники не очень охочи до поисков. Вот как, значит, у нее был муж. А мне она говорила, что Вебер ее девичья фамилия… Хотя, какое это имеет значение. Девочка боялась, что если я узнаю о ее родственниках, то непременно вылезет и этот самый муж. Она ошибалась, мне никогда не было дела до ее прошлого. С ней могло быть только настоящее. И оно было! – я почти выкрикнул последнюю фразу. – Было!
Марк очень странно на меня посмотрел и вдруг засобирался:
– Ну, раз вы ничего не можете о ней сказать, то я пойду. В вашем городе есть какая-нибудь гостиница неподалеку?