— Красивый цветок, не правда ли? Только я не знаю его название и что за тайны он скрывает в вашем мире.
— Это асфодель! — пытаясь скрыть раздражение, отвечает Эдриан: — Позволь узнать, откуда он у тебя? Впрочем, — он тут же жестом руки перебивает меня, не давая ответить, — его мог принести только Пирс.
— Всё верно. Надеюсь, ты не злишься на меня? — по-детски закусываю губу, чувствую, как от тревоги немеет каждый палец. Что же может связывать Эдриана и Пирса? Он второй раз передаёт через меня скрытое «послание», негодяй, обязательно выскажу своё недовольно при нашей следующей встрече. — Он подарил мне его со словами: «Не каждому дано держать его в руках, оставив в живых». Что это значит?
Я вижу, как Эдриан тоскливо вздыхает, о чём-то раздумывая. Он забирает цветок в свои руки, подносит к лицу, вдыхая его сладкий аромат.
— Это значит, что в руках некоторых существ асфодель превращается в пепел.
— Почему? В них много плохого? — раздумываю о том, что этот белоснежный бутон может расти только в прекрасном месте, окружённом добротой и любовью.
— Наоборот, в добрых руках он погибает, — голос Эдриана меняется, становится жёстким, он сминает нежный бутон в кулаке и выбрасывает на землю. Мысли беспокойно закружились в голове, перебирая каждый момент в моей жизни. Я пребываю в ступоре от осознания, что во мне… нет доброты? Эдриан прерывает мои раздумья и, обвивая мою талию рукой, шепчет в ухо, — поехали домой, Андреа. Я отвечу на все твои вопросы.
========== Вопрос. Ответ. Правда. ==========
— Так что со мной не так? — взволнованно спрашиваю у Эдриана, когда мы едем в автомобиле. Он улавливает тревогу в моём голосе и, не глядя на меня и улыбаясь, отвечает:
— Дома, Андреа, — его спокойный голос заставляет меня немного расслабиться. Он ведёт машину, не отрывая глаз от дороги, и продолжает, — я сказал, что отвечу на все твои вопросы — дома.
— Но я хочу знать сейчас! — я ощущаю в душе поднимающийся ураган из нетерпения и недовольства: «Мне нужны ответы, и я не хочу больше ждать».
Эдриан лишь на миг поворачивает голову, бросая на меня укоризненный взгляд. В нём читается холодная строгость, и от этого слова в моём горле застревают, так и не найдя дальнейшего выхода. Единственного взгляда хватает, чтобы понять его без слов и умолкнуть. Внутри всё кипит от возмущения, но я сдерживаю себя, выказывая напускное безразличие. Из лёгких нервным порывом выходят остатки воздуха, медленно, протяжно, словно испуская последний дух. Я поджимаю губы в тонкую линию, отворачиваюсь к окну, пытаясь унять своё разрастающееся волнение. Навязчивые мысли рвутся в мою голову нескончаемым потоком, любое из предположений вполне логичное: «Чему я удивлюсь — я Цербер, дьявольское порождение ада. Во мне априори не может быть добра. Но ведь оно есть, я знаю это». Догадки и слова, сказанные о цветке, острыми когтями терзают мою душу, побуждая к внутренним пыткам.
В следующее мгновение я чувствую на своей руке застывшее, нежное прикосновение горячих пальцев. Эдриан мимолетно поглаживает меня по кисти, и этим действием он тушит полыхающий во мне пожар. Сама того не ожидая, я понимаю, что он помогает мне успокоиться и усмирить бурю негодования в душе. От этого остаток дороги я пребываю в мнимом спокойствии, разглядывая окрашенные в предрассветные сумерки дома.
Когда мы заходим в квартиру, он берёт меня за руку, и я терпеливо следую за ним наверх в его комнату.
— Так что это означает? Асфодель, — уточняю я, — и говори как есть. Не нужно ходить вокруг да около, — выжидающе смотрю ему в глаза, пытаясь не пропустить ни единой эмоции, будто от этого зависит сказанная правда.