— Позд’гавляю, малышка.
Ни растерянно приняла форму. То до среднего экзамена не допускали, то вдруг без экзамена повысили… А ведь она не владела высшими техниками!
— Спасибо. Это официальное решение? — растерялась она.
— Да, вот же бумаги, глупышка, — рассмеялся он, показывая засунутый между формой серый бланк с оттиском перстня Главы.
Ни перечитала документы. Старший адепт общины Кона Эника. Никаких ошибок.
— Ах… С чего вдруг?
— Глава оценил твой вклад как ассистента ста’гейшины. Кстати, мы выбили оплату за очистку, сможешь заб’гать свою долю в убежище общины. П’гиходи к нам в комнату вече’гком, отметим!
— Лучше в холле, разве нет? — напряглась Ни.
— Мы не настолько смелы, — гоготнул парень.
— А что в этом такого? — растерялась Ни.
— Мы же не в заповеднике, ду-у’гочка, — он бесцеремонно легонько щелкнул ее по носу.
Ни моргнула. Она опять что-то недопонимала? Ну и к Исту! Настроение было удивительно хорошим. Старший адепт Эника! И заплатят еще! Интересно, сколько?
— Ну что, п’гидешь?
— Девушке не место в мужской спальне, — отмахнулась Ни.
— Ого! Ты таких ф’газ в этой книжке начиталась? — парень перехватил Учение Архи, с любопытством пролистал.
— Это из другой части, — серьезно уточнила она.
— Кому сдалось это монашеское учение? Мы тебе пода’гим на повышение литегату’гу получше.
— Благодарю, — вежливо поклонилась Ни и забрала книгу обратно, возвращаясь к работе.
***
Вечером того же дня внимание Ланы привлек хохот от стола, за которым сидели служители Кона. Она прислушалась.
Старший из них вдохновенно рассказывал:
— Нашу малышку повысили, отличный повод для п’газдника, если вы понимаете, о чем я!
— С чего ее вдруг повысили? — подозрительно спросил средний.
— У нее нейт’гальная совместимость с Коном. Глава боится, что она испо’гтит здо’говье на очистке, вот и гаспо’гядился выдать защитную форму, а без повышения не положено. К тому же газве не потешно: ста’гший адепт самой ученой общины — лесная дева? Да еще кака-ая, наве’гняка, ста’гейшина долго отби’гал!
— Красотка с нейтральной совместимостью с Коном?! О Ловы, я хочу от нее детей! — мечтательно пискнул младший.
— Выкупи у старейшины, если так хочешь недалеких детей, — пожал плечами средний.
— Накладно выйдет, — отмахнулся паренек.
— Я читал, чтобы девы вы’госли такими фигу’гистыми, их надо с юности отка’гмливать до’гогущими плодами. В заповедниках такие приносят только щед’гые клиенты, — пояснил старший.
— Кстати, насчет отпраздновать. А ты уверен, что ее можно трогать? Старейшина вряд ли обрадуется, если мы возьмем его игрушку… — пролепетал младший.
— Балда! Одно из правил соде’гжания лесных дев — доб’говольность. Мы ее не будем п’гинуждать, она сама придет: эти малютки охочи до плотской любви. Половоз’гелым в’гедно возде’гжание: плохо сказывается на наст’гоении и ха’гакте’ге, могут не п’гойти тесты в заповеднике, тогда обратно заберут. Вон Глава таких покупает, знаешь, как до’гого и хлопотно соде’гжание выходит? А если сама пришла, газве не наш долг — помочь коллеге с п’гисмот’гом за девой? — назидательно изложил старший.
— Вот оно что, и точно! — закивал младший.
— Но она не выглядит горящей желанием к нам прийти, — скептично хмыкнул средний.
— Она читает какой-то монашеский мусо’г, это не дело. П’гедставляете, я ее п’гигласил к нам отп’газдновать, а та мне выдает в ответ: «девушке не место в мужской спальне»! Меня отб’гила лесная дева! Нашей малышке нужно подкинуть книжек поинте’геснее, в идеале с ка’гтинками. Так, чтобы от одного взгляда вся ее иг’гивая нату’га п’гоявилась!
— У меня есть отличный сборник на примете, что думаете? — младший торопливо выложил на стол книгу в охряно-красном переплете.
Парни пролистали.