До деревни они тащились часами и прибыли лишь глубокой ночью. Карий, исполнив свой долг перед боевым товарищем, завалился спать крепким, глубоким сном, а Джон плавал между дремотой и явью, отчаянно стараясь не впадать в бред. Кто знает, что он начнет болтать… а то и вовсе гаркнет: “Йоль!” А ведь все вокруг, как всегда, деревянное.
На следущее утро капитан объел гостеприимную деревню, сердечно распрощался с Джоном-Джулианом, который в своем состоянии его даже не признал, и отбыл в разоренный форт в сопровождении пары гордых собой и Блодскаалом охотников. Довакин остался в чужой постели - подавлять рвущийся наружу бред и терпеть шаманские примочки, шепотки и всякое прочее варево из целебной травы.
Иногда ему мерещилось, что он снова лежит на берегу и из него рвутся наружу чужие души, каждую из которых он считал своей собственной. Он пытался ловить их руками и звал Алдуина, безмерно пугая этим Корста, который к Тартаагу-Мироеду относился, конечно, с почтением, но без особой любви.
То ему вдруг казалось, что он плывет все в той же маленькой лодке посреди океана, и Дени спокойно спит напротив, свернувшись на носу, доверив ему привести их суденышко туда, куда следует. Он встряхивался, просыпался, видел над собой темный потолок и оборачивался к сонному, уставшему от бдения Корсту:
- Я что-нибудь говорил?..
- Нет. Спи.
Однажды, в момент просветления, он вдруг наскреб в себе силы и призвал Каэнлорна, который с радостью забрался к нему на постель и улегся рядом, согревая своим мистическим боком. Двоеженец, а теперь и двоеволчец Джон, изменяя родному Призраку, прижался к другу и наконец-то заснул спокойно.
*
- Дрем Йоль Лок, Довакин, - сердечно поприветствовал его Партурнакс.
- Дрем Йоль Лок, чудо Тамриэля, - обрадовался Джон, по-домашнему плюхаясь в снег Монавен.
- Заходит ко мне иногда один ужасный тип, - засплетничал дракон. - Делится новостями, рассказывает о тебе всякие гадости. Он говорил, ты тут Хирсину по рогам навалял?..
- Именно что по рогам, - расхихикался Довакин с неудержимым злорадством, понимая, что под ужасным типом Партурнакс, конечно же, подразумевал Шеогората.
- Но это же такая прелесть, - расплылся в умильной улыбке Партурнакс. - Коварство!.. Уверен, Хирсин давно не сталкивался с таким выбором.
- И теперь он мне проходу не даст, - горестно вздохнул Джон. - Мстить будет, затравит своими гончими. А потом, поди, шкуру снимет и на себя наденет.
Будто одного Рамси Болтона было мало, подумал он, расстраиваясь от перспектив.
- Да ну что ты. Он, как мне сказали, просто счастлив. Встретил такого замечательного противника. Хирсин любит саму игру, а не себя в игре, так что не волнуйся. Ты еще и поживешь и полетаешь.
Джон вскинул голову.
- Однажды, - осторожно выбирая слова, сказал он, - некто умный и красивый сказал, что у смертных есть шанс переродиться драконами. Где-нибудь, когда-нибудь… Такое вправду возможно?
- Почему нет? - прищурился Партурнакс.
- А я? - отважился спросить заветное Джон.
- А что ты? - рассмеялся исполин. - Ты уже дракон. И никем другим не станешь - ни в этой жизни, ни в следующей. Тем, кто дошел до этой ступени, назад дороги нет.
- Уже дважды, - промолвил Джон, - норды видели на моем месте дракона. Раньше такого не было.
- Ты растешь, учишься, - повел крылом Партурнакс. - Вот оно и проявляется.
- Но мне нельзя!.. - всплеснул руками Джон. - Я тайна! Никто из людей не должен знать, что я Довакин! Тех двоих я убил, но как мне быть дальше?
- На тебя не угодишь, - старый мудрец зафырчал совсем как Шеогорат. - То тебе не так, это тебе не этак. Капризная цаца. Ну, увидела тебя пара нордов. Ну, стало в мире на пару нордов меньше. Это что, повод отказываться от своей природы?
Последние слова дракона отозвались в нем, как гонг, разбудивший не столь уж давнюю память. Отказываться от своей природы…
Он вспомнил, как Дени заперла подрастающих Рейгаля и Визериона в подземелье из-за того, что Дрогон спалил ребенка. Когда он услыхал эту возмутительную историю, у них даже случился небольшой скандал.
- Я не знала, что делать! - оправдывалась Дени. - Они совсем от рук отбились, меня еле слушали, а тут эти кости… ребенок же!