Старик бросил на меня убийственный взгляд.
- Вонь, говоришь? – Джей по всей видимости пребывал в обдумывании очень серьёзных вещей. – Могу сказать, что чувствую.
Лицо старика покраснело.
- Вероятно птица, - предположил я. – Наверное почти готова, как думаешь?
Джей усмехнулся и подал мне платок, который я с благодарностью взял. Я протер подбородок и стер столько блевотины с одежды, сколько мог. Затем, с разрешения друга, я швырнул платок в огонь. Он вспыхнул. Вот он там. И вот его нет. A вот его остатки вылетели из пламени, как пердеж, и мы заржали.
- Тебе станет лучше, как только ты поешь, – сказал мне Джей.
Я не был уверен, смогу ли я есть; только не после того, через что я прошел, и я высказался по этому поводу, но Джей просто рассмеялся. Он снова наполнил чашу, снова затянулся, а когда предложил мне я сам себя удивил. Я взял трубку и дым прошел на этот раз гораздо мягче и, внезапно, я почувствовал, как будто нахожусь в миллионе разных мест одновременно. Несмотря на то, что я начал ощущать легкость, по всей видимости соображал я яснее, чем когда-либо. Я чувствовал себя необычно головокружительно, но также понимал, что полностью контролирую свой приход.
Вот это отличное говно! - признал я, опять таки, может в слух, может только подумал.
Я посмотрел на старика. Выглядел он ближе к семидесяти. Он был модно одет в костюм тройку из эксклюзивной коллекции "Burberry". Выглядел он сильным и источал ауру власти. Но время не было так милосердно с его женой. Если бы я был вынужден рискнуть предположить, я бы определил ее возраст где-то между ста и тем, сколько лет было Ною, когда он наконец умер в Саламе, Ханаан, примерно через 350 лет после Потопа.
Она кивнула и я вздрогнул.
- Блядь, - пробормотал я. - Не надо так...
Я не понимал, что пялюсь на нее, пока она не улыбнулась мне. Улыбка у нее была теплая, но зубов в ней не было, и полное их отсутствие делало улыбку некомфортной. Почему ее муж о ней заботиться? - гадал я. По всей видимости, он мог себе это позволить.
- Nǐ hǎo, - кротко сказал я.
"Nǐ hǎo" на мандаринском -"Здравствуйте".
- Nǐ hǎo, - ответила она, и муж посмотрел на нее с укором.
Че, блядь, у него за проблемы? Я просто был дружелюбным. Я шваркнул в его сторону носом, чтобы дать ему понять, насколько мне не важно, что он там обо мне думает. Он вздрогнул так, как будто я его ударил, и когда он уселся на свое место, я понял, что диалог закрыт.
Пока я был отвлечен, Джей затянулся еще раз, и снова наступила моя очередь. Как и раньше, мой друг проделал за меня всю работу, и выдыхая я хихикал. Пепел летел в воздух и, по какой-то причине, вся ситуация казалась странно уморительной, Джей тоже смеялся.
Ну, - подумал я, – почему бы не оставить зарубку?
И я бы сделал это, если бы не принесли еду.
Мистер Чан вышел с огромной шипящей кастрюлей в руках. Ужин прибыл, и как только я унюхал запах, я тут же затормозил в приходе и мгновенно протрезвел. Я посмотрел вниз и понял свое состояние, но с обещанием Niǎo Bùshì Niǎo, я был невозмутим. Трезвый или пьяный, в моем мире осталось место только для одного; и это что-то одно, деликатно нес мистер Чан.
Часть третья: Niǎo Bùshì Niǎo
"Жизнь слишком коротка, чтобы не есть сырое..."
Мари Сарантакис[8]