Прямая и Толстая

Дисклеймер

Простите за неточности, ибо в теме не сильно разобрался, рассказ просто художественная выдумка. Сцены могут шокировать, так что прошу отказаться от чтения, если не переносите противные сцены.

Прошу оставлять оценки.

Прямая и толстая

Тут холодно, и плюсом ко всему тускло. Большие железные ящики с ячейками стоят у стен, скрывая в себе страх любого человека – смерть. Тут стар и млад, здоровый и больной, смерти неважно кого забрать, она зайдет к любому будь ты даже на улице. И вот он, служитель смерти – патологоанатом. Он узнает, как старуха с косой решила забрать тебя к себе, даже время твоего ухода в иной мир. На его разделочном столе толстый мужчина, и он смотрит на то отчего умер этот бугай.

Делает надрез, и по залу начинает разноситься трупная вонь, он видит, что внутри кишки будто перепутались, а желудка и вовсе нет. Пахнет фекалиями, и непереваренной пищей. Его запах уже не смущает, каждый раз вскрывая таких людей вольно невольно свыкаешься с этим. Кажется, этот мужик умер от разрыва желудка, видать сильно переел. Закрывает труп бугая в мешок, при этом его зашив. Бывает, что неопытные ребята не сшивают разрезы и может что-то выпасть из раны или попасть в нее. Он не хотел замарать халат жиром, который у бугая буквально вытекал.

Когда он пишет заключение в морг заходит санитар, тот парень с которым патологоанатом поддерживает дружественные отношения. Идет, приспустив медицинскую маску до подбородка, улыбаясь во все 32 зуба. Буквально летит, в ожидании ответа от друга.

–Инсульт? – санитар опирается на стол и глубоко дышит, наверняка бежал.

–Нет, разрыв желудка, – патологоанатом вписывает в бланк, особо не обращая внимания на санитара, с которого спала улыбка.

– Тысяча? – спрашивает поникшим голосом, натягивая маску обратно на нос, чтобы скрыть свои эмоции.

– Да, положи на стол только и иди.

– Ты, ты даже своей победе не рад! – санитар возмутился.

– Я должен прыгать от радости? Блевать радугой?

Санитар притих, пустился в небольшое раздумье. Ему показалось, что если он начнет говорить ему что-то, то это будет бесполезно, эмоций у этого чуть больше, чем у морозильной камеры. Так что он вытянул купюру из кармана. И нервно сказал:

– Ладно, забей, я курить, – никотиновая зависимость, – и вытри кровь с халата, – агрессия приведет к выброске адреналина в кровь, заставить сердце стучать быстрее, тем самым изнашивая его, а может вообще привести к его остановке. Не радужный финал.

Он снимает свой кровавый халат, который к нему прирос как кожа. Зайдет домой включит телевизор, и он покажет парню рекламу вредной пищи. Ожирение. Потом в фильме главные герои пьют пиво, заедая этим самым фаст-фудом из рекламы. Алкогольная зависимость. Они выходят из ресторана и закуривают сигарету. Никотиновая зависимость. Весь фильм его не покидает чувство того, что персонаж двинет копыта от своего образа жизни, он видит смерть во всем и к этому пришлось привыкнуть.

Но и сам парень не святоша, курит, пьет и ест этот злосчастный фаст-фуд. И он знает, что это его приведет к смерти, и он ждет. Каждый раз вдыхая табачный дым он надеется на рак горла, на то, что задохнется и упадет замертво. Стоя на остановке в ожидании автобуса, он надеется на то, что сейчас водитель машины не справится с управлением и влетит в него. Он желает этого, потому что его жизнь столь же серая как морг.

Когда он ложится спать, то проверяет телефон в ожидании того, что ему кто-то написал. Обычно экран уведомлений пуст, может быть, только предложения от банка на взятие кредита есть, но он их игнорирует. Но сегодня ему написала она, та, которая вспоминает о нем, когда пьяна. Алкогольное опьянение.

“Приет, ка жизн? ”

Он смотрит на экран телефона и не хочет ей отвечать, прямо сейчас этому одинокому парню пишут от неимения альтернатив. Но он не хочет игнорировать, просто не в его репертуаре. И ему сейчас интересно как она выглядит, может она лежит с растрепанными волосами, глядя в телефон стараясь сдержать все что таится в ее желудке.

“Норм, ты как? ”

Парень думает, что она ответит завтра, но читает сообщение сразу, не похоже на нее. Ему становится все больше и больше неприятно, именно она подарит ему самые отвратительные ощущения на этот вечер. Все остальные люди не вызывают у него ничего, но она может и только негатив.

“Выпила немного”

Цирроз печени. Скорее всего именно от него она и умрет, так он думает.

“Ты не писала мне 3 месяца, почему решила? ”

Он знает почему, но хочет убедиться вновь в этом, пустить в себя этот яд обиды в себя вновь, этот яд он чувствует ярко.

“да некому было, ты против что ли? ”

Яд проникает в кровь, течет, тело начинает греться от него, сердце колотится быстрее. Нагрубить или нет? Если он нагрубит, то не увидит ее еще 4 месяца, все их разговоры так кончаются.

“Да, против”

Она прочла сообщение, молчит не пишет, наконец-то период молчания. Скорее всего она обиделась, а может просто нашла очередного парня. Ему хочется, чтобы люди молчали, он чувствует только ненависть к ним, они всегда говорят те вещи, которые его раздражают. Из-за этого его переписки заканчиваются оскорблением собеседника.

Поэтому он везде видит смерть, он жаждет ее, хочет пощупать. Паренек с облегчением закрывает глаза, надеясь на то, что не откроет их.

С утра он уже в автобусе, смотрит на водителя, жирного мужика, который протирает опухшие глаза. Ожирение, когда-нибудь приведет к неутешительному финалу, сонливость даст шанс на аварию. Паренек хочет угадать, хотя бы раз, один из сотни попыток.

Пока автобус движется, патологоанатом смотрит в зеркало на водителя, стоя в конце салона. “Давай, влети в остановку, не заметь красный светофор. ” Он следит так, что даже чуть не пропустил свою остановку.

Выйдя на холодную улицу и втянув в себя морозный воздух, он расстраивается, парень так не разу не увидел, как смерть делает это. Ему надоело копаться в результате, ему хочется рассмотреть процесс, но смерть скрывает его, будто ограждая его.

Огромное здание больницы смотрит на него, как Голиаф на Давида, вот такое оно огромное. Серое со множеством окон, которые походят на глаза, а вход на рот, и люди заходя в него, они ходят по внутреннем органом. У парня фантазия очень богатая, только очень мрачная.

*****

Наконец-то он в своем кабинете, холодном зарытом от всего нормального мира кабинете. Надевает со шлепком резиновые перчатки, которые при натягивании меняют синий цвет на белый, иногда даже они рвутся от сильного напряжения. Белый халат действительно белый, а не окровавленный, как вчера.

Сейчас зайдет санитар, то есть его друг, вероятнее всего, чтобы вновь сделать ставку. Паренек не знает, что его друг ради этой забавы он берет кредиты, ведь патологоанатом всегда побеждает. А если бы и знал, то его бы это не волновало.

Вот он санитар, не бежит как вчера, аккуратненько идет.

– Привет, – он говорит друг из дальнего конца кабинета, закрывая дверь.

– Привет, Лука, – Лука идет пересекает половину комнаты и останавливается возле разделочного стола.

– Зачем пришел?

Лука смотрит на него, сидящего возле морозильной камеры и думает о том, что зря он сюда пришел.

– Поздороваться.

– Понятно, значит ты сейчас уйдешь.

Лука чувствует то, как его наполняет злость, будто иголка вонзилась в сердце. Нет, в этот раз к черту воспитанность, никакой жалости.

– Какого хрена ты такой, Ал?

– Какой? – Ал закурил, и выпустив дым надменно прищурился.

– Ну вот, сука, такой! – Лука протянул руки вперед и начал ими махать, по мере вылета из рта слов.