Он инстинктивно ощутил, что отказом спровоцировал чужое недовольство. Это иллюзорное ощущение вызвало насмешливую улыбку, и Гарри откинул голову на спинку кресла, приглашая творить с собой всё, что тому будет угодно. Однако тот, в свою очередь, решил показать характер: молниеносно вскинув руки, он подтянулся на шесте и с акробатической грацией перевернулся в воздухе, повиснув головой вниз.
— Don’t get too close (не подходи слишком близко). Ra-ta ta-ra ta… — повторились эхом первые строчки припева.
Гарри так же остро прочувствовал, как чужое тело напряглось, когда Волдеморт одной рукой сдвинул маску наверх, обнажая чувственную линию губ, искривившихся в столь же прекрасной, сколь и ядовитой насмешке.
— Walk on tip toe (лучше прокрадись мимо). Ra-ta ta-ra ta…
На бледной коже выступила видимая испарина, и Гарри мысленно слизал её, смакуя на кончике языка и спрашивая себя: так ли она сладка, какой кажется на вид?
Волдеморт внезапно сдвинулся вниз и навис прямо над ним, еле слышно выдыхая:
— Right under your nose I’m a motherfucking psycho (прямо перед твоим носом грёбаный психопат), psycho (психопат), — его хрипловатый шёпот, переплетающийся с заигрывающим женским вокалом, создал уникальную гармонию, будоражащую Гарри до ощутимой дрожи.
Чужие руки упёрлись в спинку кресла, а губы Тома накрыли его: сначала пробуя их на вкус, чтобы следом с упоительной и отчасти наивной жадностью впиться, — как будто тот мог что-нибудь контролировать.
Нет, нет, нет. Контроль — это исключительно моя прерогатива, сладкий.
И Гарри разомкнул губы, бесцеремонно вторгаясь в жаркую глубину чужого рта на правах хозяина. Растягивая поцелуй как дорогое удовольствие, он неторопливо скользил языком, теперь явственно ощущая микс из абрикосового ликёра, джина и апельсинового сока: ощущая вкус рая{?}[Игра слов: вкус коктейля Paradise
]. А это местечко для таких, как Гарри, всегда будет закрыто. Впрочем, как и для Тома: гореть им вдвоём на адских углях, ра-тa тa-рa тa…
— Psycho-oh-оh (психопат), psycho-oh-оh (психопат), — слова растягивались, эхом разносясь по залу.
Да и сомневался он, что на этой грешной земле хоть кто-то сможет получить билет в обитель крылатых ангелочков, как и сомневался в самой концепции. Знавал он как-то одного святошу, любителя невинных агнцев… У того тоже был приятный вкус и червивая сердцевина.
Растащили ли его кости шакалы, или же он до сих пор гниёт в земле?
Гарри расплылся в улыбке, и ощутил болезненный укус.
Солоноватый металлический привкус тотчас окрасил поцелуй в новые тона. Слегка отстранившись, он прокусил свою губу до конца, поймал языком каплю крови и толкнулся в чужой рот, ощущая молчаливое согласие: ощущая, как Волдеморт обхватил его подарок, алчно посасывая, будто подтаявшее эскимо.
— Psycho-oh-оh (психопат), ra-ta ta-ra ta…
Напряжённые мышцы рук дрожали. Хоть Том и держался ногами за шест, казалось, что он сейчас рухнет прямо на него, и Гарри был бы не против поймать своего маленького чёрного принца. Тогда у него бы появились законные основания прикоснуться руками к этой атласной коже, под которой циркулировал яд, отравивший его наивное сердечко.
Однако песня закончилась, а Волдеморт, стремительно разорвав поцелуй, вернул маску на место и ловко соскочил на пол. Гарри же не шелохнулся, по-прежнему взирая на него со своего места и в той же самой позе. Стабильность — признак мастерства.
— В следующий раз, — внезапно заговорил Волдеморт, подходя к занавесу, — Джеймс Эванс?.. — с лёгкой заминкой и явным скепсисом обратился он, а Гарри лишь улыбнулся в ответ:
— Да-а?
— Я хочу увидеть именно тебя.
Сделав вид, что не совсем понял, чего именно от него хотят, Гарри в изумлении вскинул брови и услышал раздражённый вздох.
— Знаешь, а ведь у меня есть право отказать клиенту, — иронично заметил Волдеморт, — есть возможность аннулировать лист ожидания и занести определённого человека в чёрный список…
Угроз Гарри не любил, ой как не любил.
— Сладкий, — продолжая улыбаться, певуче протянул Гарри, и того передёрнуло, — чего конкретно ты хочешь?
Гарри неторопливо опустил ладони на колени и, задумавшись на мгновение, встал, с немым вопросом взирая на него.
— Неправильная формулировка. — Волдеморт сделал шаг ближе, но остался стоять на расстоянии вытянутой руки. — Чего от меня хочешь ты?
Гарри промолчал. Ответь он честно, и как бы сердечко птички не остановилось от ужаса или же восторга — от чего конкретно, интересно? Ужас или восторг, восторг или ужас?
— Наш первый разговор вышел весьма драматичным. Или же не первый? Если же не первый — драматичности маловато. Повысить? Или не стоит? Первое впечатление очень важно, как ты считаешь? — поинтересовался Гарри, убрав руки за спину. — Я люблю производить неизгладимое первое впечатление, но, боюсь, оно уже забыто.
Волдеморт тем временем опустил голову, покачал ей и невозмутимо отозвался:
— Первый разговор может стать последним. Или приходи со всем своим багажом, или не приходи вовсе. Ты меня прекрасно понял, Джеймс, как и я понял тебя. Я не против повеселиться.
— Повеселиться? — повторил он, будто пробуя это слово на вкус.