Мне такие хмурые типы с выражением лица "мировая скорбь" не нравились. Другое дело добрые, открытые и веселее, как Никита Верницкий (тоже еще одна "звезда" сего заведения), поэтому я не понимала, что девчонки, конечно помимо внешности, нашли в нем.
Соколов был примерно метр восемьдесят пять-семь с широкими плечами, подкаченным телом, симпатичным лицом, которое зачастую было с хмуро-ленивым выражением, холодными голубыми глазами и пепельно-блондинистыми волосами - это то, что я слышала из слухов, потому что впервые посмотрела ему прямо в лицо и обнаружила следующее. Лицо у него и вправду было красивое: чистая кожа, тонкие, иронично надломленные брови, миндалевидного разреза глаза, длинный, острый нос и заостренный подбородок, а губы четко выделенные и пухлые, словно он их, как маленький надул, потому что мама не купила вон ту желтую машинку. Глаза у него оказались не ярко-голубые, как говорили, а с еле заметной зеленой у зрачка. Прическа у новоиспечённого секс-символа была "аля-эдвард" (наверное, на него девки, поэтому так и реагировали), только покороче. Никаких пирсингов, тоннелей, татуировок парень не носил (ну, с виду так точно, так как под рубашку к нему я не заглядывала, как бы). Да и одежда на нем была, как с картинки в журнале: синяя рубашка, украшенная только маленькими черно-белыми пуговицами на воротнике, да серебреными запонками на манжетах в форме трилистника. Дальше, точнее ниже, черные, идеально выглаженные брюки, а на ногах лакированные ботинки с острым носком и пошлым блеском. И, конечно же, аля-ролекс (хотя может и не "аля", так как я в них не разбиралась, а слухи поговаривали, что парень был не из бедных) на руке и очки "стрекоза" с затемненными стеклами. Притом снял Соколов очки так, словно до этого репетировал, для того чтоб снять их не перед моей скромной персоной, а перед десятком камер, честное слово.
- Что нужно? - возмущенно вопросила я.
Злость моя никуда не исчезла, а, наоборот, стремительно набирала обороты от понимания, что дернул за мою прелесть не профессор или подруги, а этот типчик со смазливой, нарциссической рожей.
Признаться, я ожидала услышать любой ответ на свой вопрос (вплоть до глупого: " Купи слона?"), но определенно не то, что он выдаст.
Соколов хмурым взглядом оглядел меня с ног до головы (знаю-знаю, что я вашей, по-видимому, блядской натуре внешностью не подхожу, но торты я любила больше сомнительных типчиков метросексуальной наружности). Уделив особое внимание двум сережкам в правой брови (с металлическими и голубыми шариками), которые я пробила на свое восемнадцатилетние и двадцатилетие. Потом он еще больше нахмурился и сказал в приказном тоне:
- Будь моей девушкой.
Именно сказал, а не спросил! При этом рожа у него была настолько недовольной словно он был настоящей звездой, а я журналисткой, задающей слишком личные вопросы.